– Будто в другое измерение попали, – произнес я.

– Ага, в Зазеркалье, – усмехнулась Инга. – Скоро долговязые из тебя Алису сделают.

– Скоро я из тебя отбивную сделаю и скормлю этим самым долговязым. Вон только чего твое брюхо стоит. А ляжки? А зад? Да твоими прелестями можно целый взвод инопланетных тварей накормить, и еще останется.

В ее глазах блеснули слезы. Она сгорбилась, выпятив живот еще больше, и, ускорив шаг, поравнялась с Полковником. Удивило ли меня то, как она отреагировала? Отчасти да. Разжалобило? Нет!

Остановившись напротив первого дома, Полковник встал на колено и направил на него автомат.

– Ты и ты, – обратился он к Давиду и ко мне, – проверьте его, только аккуратно.

– Будет сделано, Полковник. Никита, за мной! – Зачем-то немного пригнувшись, Давид рванул к дому.

Да за тобой! За тобой! Будто до меня не дошло, что команда касалась нас обоих!

Инга повторила все в точности за шефом, но по отношению к дому на противоположной стороне улицы, направив туда Невидимку и Стаса. Громов с остальными следил за округой.

К дому вела дорожка, выложенная в шахматном порядке из ромбовидной бордовой и желтой тротуарной плитки. Давид пробежал вдоль нее по газону, я же – по самому ее центру.

– Вблизи еще страннее, тебе не кажется? – Остановившись в полуметре от предполагаемого входа, я провел пальцами по межплиточной полосе, визуально схожей с алюминием и образующей в стене вертикальный овал. Ее поверхность была идеально гладкой.

– Ага, кажется, только как нам попасть внутрь?

– Интересно, что это за металл такой?

Вынув нож, я прошелся лезвием по полосе, оставляя еле заметную бороздку.

– Молодец, просто гениальная идея.

Но не успел он договорить, как бороздка исчезла, вернув пластине первоначальную форму.

– Ты это видел?

– Видел, и что?

– А ну тебя!

Я провел ладонью по граничащей с «овалом» плите.

– Решил здесь все облапать?

– Шероховатая… хотя твердой не кажется.

– Когда кажется – креститься надо.

Я стукнул по ней кулаком и, приложив ладонь, почувствовал легкую вибрацию. Затем стукнул еще раз, да посильнее, да с размаху – от зоны соприкосновения пошли еле заметные круговые волны.

– Вот так дела… как же открыть эту дверь?

– Дверь?

– А чем еще, по-твоему, может быть этот овал? Окном, что ли?

Овал не превышал четырех метров в высоту, трех в ширину и соединялся каждым боком с горизонтальной полосой вверху и внизу. Кроме круглого углубления, располагавшегося на уровне моей груди, на его поверхности, состоящей из того же материала, что и стены, больше ничего не было.

– Удивился просто, что ты тоже догадался.

– Ну да, конечно.

– Попробуй запихнуть туда руку, может, чего и нащупаешь. – Давид указал на углубление. – Кнопки, рычаг какой-нибудь.

– С чего ты взял, что мне так и зудит куда-то запихнуть свою руку?

– А разве нет?

Оставив негодование при себе, я все-таки ее запихнул. Особых усилий не потребовалось. Диаметра этого «дупла», иначе и не назовешь, хватило бы сполна, чтобы и две моих руки туда пролезли. Просовывая руку вниз в толще «двери», я запихнул ее почти по локоть, упершись в тупик. Прощупал там все, но ничего так и не обнаружил.

– Есть что-нибудь?

– Пусто.

– Хм, но как-то же она должна открываться?

– Можешь сам попробовать, – заявил я, высунув руку.

Давид оглянулся на подопечных Инги и, увидев, что у них те же трудности, решил-таки попробовать. Но принявшись усердно все там ощупывать, он нашел только то, что удалось найти и мне – ничего.

– Да чтоб тебя! – Схватившись за нижний край углубления, Давид с силой дернул за него, и передняя стенка полости поддалась. Чуть вибрируя, она опустилась перпендикулярно двери. Прозвучал щелчок, и ее шероховатая поверхность стала преобразовываться в гладкую и зеркальную. Слой в несколько миллиметров будто растворился в воздухе, обнажив нечто, напоминающее экран электронного устройства. – Ага, значит, вот как оно тут все устроено. Главное – вовремя включить смекалку.

Экран замерцал тусклым желтым светом. Погас. Снова замерцал. И снова погас.

– Да? А ничего, что ты своей смекалкой ей мозги раскурочил?

– В том и смысл.

Экран зажегся, отобразив пустую белую строку для ввода и цифровую клавиатуру.

– Гляди-ка, заработало.

– А ты говоришь, раскурочил. Учись, пока я жив, Никита. И не забывай народную мудрость: «Против лома нет приема».

– Ну и каким местом она здесь применима?

– Каким надо.

– Что теперь собираешься делать, мудрила? И дальше ломом орудовать?

– Ха, а почему бы и нет?..

Кто меня только за язык тянул? Ведь давно же знаю, что слабоватое у него чувство юмора. Хотя какое там слабоватое? Оно у него вообще отсутствует!

Не жалея сил, Давид приложился прикладом к экрану. Треснув на десятки частей, тот замигал, а потом и вовсе потух. Запустился процесс возобновления верхнего слоя, но нам он был показан не до конца. Проскрипев при резком подъеме, стенка полости захлопнулась.

– Молоток, брат!

– Зря иронизируешь, попробовать стоило.

– Какая ирония, о чем ты? Ты реально молодец. Мудрец-молодец. Вон сколько поговорок полезных знаешь…

– Хорош уже!

– Будет тебе хорош, когда нас здесь прихлопнут.

– Не прихлопнут, если и ты начнешь работать головой. Всегда есть выход, – покосившись на меня, проворчал он.

– Да, и в данный момент он у тебя один – застрелиться.

Потешался я недолго. Дверь вдруг выдвинулась вперед, вынуждая нас отшагнуть назад, и плавно переместилась влево. Казалось, что она сама по себе висит в воздухе, но нет, устройство удержания и передвижения все-таки имелось. Оно состояло из пяти трубок вверху и трех внизу, похоже, изготовленных на основе того же материала, что и «каркас» дома. Одним концом они врезались в дверь, другим – в стену с внутренней стороны.

Ворвавшись в помещение первым, я наступил на что-то шаткое и плоское. Прохрустев, оно немного опустилось, а затем снова поднялось. На потолке зажегся свет.

– Ты как слон в посудной лавке! – заскочив следом, шепотом выпалил Давид. – Выруби! У тебя же есть прибор ночного видения, вот им и пользуйся.

«Прихожая» оказалась круглой и пустой. Нам не только не встретился какой-нибудь представитель инопланетной расы, нам даже никакой предмет мебели не встретился. Все те же фиолетовые стены, ничем не отличающиеся от их наружной стороны. Каркасные пластины или балки. Пол, вероятно, был по составу и свойствам аналогичен стенам, но серого цвета. И светящийся потолок. В него встроен осветительный прибор в виде ветвей дерева, берущих начало от диска в центре и расползающихся по всей его площади. Диск, диаметр которого не больше сорока сантиметров, испускал неяркий зеленый свет, а «ветви» – белый.