вязкий кошмар и заставили беглецов искать спасения на безжизненной равнине. Артур Яровой умер первым — истек кровью из-за раны в горло. Свиридов, который нес раненого пилота, погиб через час — здоровый и сильный, он весил немало и провалился в зыбучий песок, в самое скопище голодных червей. Нечаеву в конце концов настигли супревиро и, отстреливаясь, она потратила последние патроны.

Арестованную забрали в подземный букер там же, на Россе, и следующие двадцать часов превратились для нее в кромешный ад. Вопросов Нечаевой не задавали, не оставляя даже трусливого выхода — говорить правду. На исходе искусственной ночи искалеченную, раздетую догола, с переломанными ребрами пленницу посетил Элфорд, который ради этого прошел через Трубу.

«Простите, мадам, излишнее рвение моих починенных». В ответ она попыталась плюнуть ему в лицо, но промахнулась. «Понимаю ваши эмоции, мадам — ярость, месть, чувство утраты». «Что ты знаешь об утратах, сволочь». «Поверьте, знаю, у меня тоже была дочь… или почти дочь». «Результат твоих опытов и рожденное мною дитя — большая разница». «Не будем спорить о терминах. У меня хорошая новость — ваша дочь жива». «Вранье». «Истинная правда. У меня есть видеозаписи ее экшн-камеры, там момент падения с реактивной доски. Джинни сейчас лечится». «Не поверю, пока не увижусь с ней сама». «Вы встретитесь, когда ее мозг восстановится. Поверьте, я делаю для этого все возможное».

Элфорд сделал нечто немыслимое, присел рядом с пленницей на окровавленный и заплеванный пол, вытащил белоснежный платок и принялся осторожно вытирать ее избитое лицо.

«Мы с вами одинаково сильно любим Джинни. Вы — как мать. Я — как верный друг и даже еще сильнее. Зачем враждовать? Мы могли бы сотрудничать». «Я никогда не предам своих». «Да кто же просит предавать? Все, что мне нужно — общее выживание». «Ложь. Вы — создатель феро». «Нет, нет… в этом отношении мои руки чисты». «Не верю». «Я докажу, что прав. Вас отпустят, даже снабдят небольшим количеством сыворотки для вас и ваших друзей». «И что взамен?» «Перестаньте стрелять в моих супервиро». «Это невозможно, Сопротивление не прекратит борьбу». «Тогда предупреждайте нас о нападениях». «Но это и есть предательство». «Нет, мадам. Это первый шаг к миру между нами…»

Элфорд еще долго говорил — он был терпелив. Смертельно измученная Нечаева молчала, но немедленного согласия он и не просил. Правитель ушел, а ее подняли, протащили через Трубу на Теро, использовав шланг, вымыли во дворе домика охраны, а потом кое-как одели. Солдат-супервиро ухмыльнулся и швырнул флэш-карту Нечаевой на колени. «Тут видео с твоей дочерью в больнице», — неприязненно, но все же воздерживаясь от ругательств, сказал он. — посмотри на досуге… мадам мятежница'.

Она и вправду посмотрела это видео — бледное, но узнаваемое личико Жени, ее похудевшие руки, белоснежная кровать, капельница у изголовья.

Элфорд не лгал — пленницу выпустили через сутки, создав безупречную легенду побега. С Патриком Манцевичем она встретилась через месяц, вроде бы невзначай, во время короткой вылазки в Карсон-Сити.

Переодетый торговцем секретарь Элфорда ловко изображал частное лицо Заметив Нечаеву в толпе, он ненавязчиво подошел, перебросился парой слов, изобразил интерес и пригласил ее выпить местного пива. «Сыворотка при мне, — шепнул он, убедившись, что поблизости нет людей с „Алконоста“. — Вот, берите и спрячьте. Платы не нужно, считайте это подарком».

Нечаева понимала, что от подарка лучше отказаться, но Ленц как раз нуждался в новой дозе, и это толкнуло ее на тайный компромисс. За первым компромиссом последовали другие, и каждая новая уступка становилась еще рискованней. К конце концов череда событий превратилось в липкую паутину, в которой Елена Ивановна запуталась словно муха. «Но это не измена делу, — уверяла она сама себя, мучаясь отрицанием. — То, что я делаю — военная хитрость. Она нужна, чтобы переиграть врага. Я не предатель, нет. Даже любовью к Женечке нельзя оправдать предательство».

* * *

Роберт Павлович сам вел джип. Анисимов устроился на переднем сиденье, Мартынов и Эрнесто — на заднем. Все четверо вооружились пистолетами и взяли с обой обручи ментальной защиты.

«Нечаева права, — сказал Ленц еще накануне. — Взять дворец штурмом не получится, даже если собрать все силы. Там охранная система, камеры, супервиро-псионики, вооруженные аристократы. Так что вместо атаки устроим проникновение. Оружие — только короткоствол. Носим пушки скрытно. У меня есть карта, берите копии и не теряйте. Заходим из города, проникаем в указанное место, забираем заложницу и по-возможности без пальбы уходим. Если что-то сорвется, придется отступать с боем. На 'Алконост’тогда не возвращаемся, едем к Трубе. Дима, ты готов справиться с роботами?»

Доппельгангер Анисимова коротко кивнул. Он вообще держался скромно и в основном молчал. Джип в открытую ехал по дороге. Мартынов, переодетый в линялые штаны и клетчатую рубаху, прикрыл глаза темными очками. Это, а еще пыль, оседавшая на лицо, теоретически делала его неузнаваемым. Оклатеро уже возник на горизонте — он торчал над равниной словно уродливый нарост.

— Готовимся, парни. Каждый знает свою роль. Главное — чтобы морды оставались спокойными. Эй, доппель Мартинеса, ты все понял?

— Да, — ответил Мартынов и поправил очки.

У подножия городской стены уже собрались одинокие машины и большая пешая толпа. Все это сборище вяло переругивалось, пытаясь соблюдать некую очередь на вход. Кто-то курил, кто-то поедал принесенную с собой снедь. Один парень даже дремал на земле, прикрыв лицо шляпой. Супервиро в ментальной защите и бронежилетах стояли у ворот города с винтовками наперевес. Тонированные щитки шлемов закрывали их лица.

— Держите языки за зубами, говорить буду я, и, если что, товарищ Эрнесто. — предупредил Ленц. — Без нервов, парни, все под контролем.

Супервиро Эрнесто и вправду нервничал. Его внешность отличалась от облика остальных людей — более резкие очертания лба, слишком яркие глаза. Очередь ползла медленно, кто-то пытался пререкаться с охраной, кому-то отказали и наградили пинком, пару людей задержали и оттащили в сторону.

До Мартынова с товарищами очередь дошла только через час.

— Документы! — рявкнул сержант, принял потрепанные бумаги от Ленца и уставился на них сквозь щиток шлема.

Подделка была отличной, но сердце Мартынова ёкнуло.

— Цель посещения города?

— Торговля, — беззаботно отозвался Ленц.

— Что продаете?

— Мех животных.

— Каких животных?

— Лисиц и койотов.

— Покажите.

Увидев пахучие шкуры, сержант хмыкнул, возможно, он и скривился, но шлем надежно скрывал лицо.

— Такое дерьмо едва ли купят. Вам нечего делать в городе.

— Дайте нашему товару шанс, — попросил Ленц, напустив на себя все возможное при его взрывном характере смирение. — Продаем по дешевке, в основном слугам или на переработку.

— Шанс… да уж, маленький шанс. Почему с вами супервиро?

— Я гостил у родителей, — тут же отозвался Эрнесто.

— Почему не