– Доброй ночи, девочки.

– Доброй ночи, Глупый Умник, – хором пропели они и усмехнулись, увидев его обиженное лицо. Перед тем как экран погас, я успела заметить, что они бросили на меня встревоженные взгляды.

– Может, пока переодеваемся, я звякну Стерлинг, – предложила я Эддисону, – а ты позвонишь Вику?

– Si, то бишь да, позвоню. Не то чтобы они могли чем-то помочь, но нам надо держать их в курсе новостей.

Стерлинг восприняла новость спокойно, попросив меня сообщить подробности с утра пораньше, чтобы она обеспечила нас парой первых чашек кофе. Элиза – ангел. Я опять натянула джинсы и ветровку, сменив также ночную футболку, поскольку просто не могла представить себя в рабочем костюме после полуночи. На работе у меня имелась более подходящая одежда, если мы не вернемся сюда, и кроме того, я теперь все равно обречена торчать за письменным столом. И какая же от этой работы выгода, если она не послужит оправданием отступления от дресс-кода?

Дом Джефферса оказался в самом западном районе городка, что потребовало бы полчаса езды при способствующих ей светофорах. Светофоры нам не способствовали, но Эддисон не обращал на них внимания: мы домчались туда за восемнадцать минут. Представившись дежурившему у двери полицейскому, зашли в дом и едва не наткнулись на агента Симпкинс.

Дрю Симпкинс – к середине своего пятого десятка она считалась достойным уважения агентом – тряхнула буйной гривой темно-русых волос, которые никогда не выглядели вполне укрощенными. Как приглашенный лектор, она вела занятия в академии на тему влияния психологии на детские записи, особенно рассматривая то, как можно находить зацепки и подтексты в дневниках или письменных работах; в той же мере Симпкинс руководила и специальной подготовкой агентов в подразделении, расследующем преступления в отношении детей. Секция поведенческого анализа всячески стремилась заполучить ее для своих групп по оперативным разработкам, но Дрю непоколебимо оставалась оперативником в детском подразделении. Именно она сумела верно опознать мое авторство «Руководства по выживанию стажеров». Очевидно, у меня имелся «свой стиль».

– В трех предыдущих делах, насколько я поняла, с отцами обходились более жестоко? – Симпкинс также не считала нужным тратить время на светские манеры.

– Да, – ответила я. – Отца подавляли выстрелами, мать убивали, затем отца мучительно приканчивали. Здесь не тот случай?

– Похоже на то. Пошли, сами увидите.

Мы взяли бахилы в коридоре и, натянув их на наши кеды, проследовали за ней по коридору к хозяйской спальне. Медэксперт поднял руку в знак приветствия, продолжая держать градусник в печени мистера Джефферса. Мужчина также получил несколько колотых ран по корпусу, однако их размеры и количество не шли ни в какое сравнение с предыдущими убийствами мужчин.

А вот над миссис Джефферс, однако, поиздевались, Jesucristo[35]. Ее лицо было совершенно обезображено, и тело тоже подверглось кровавой экзекуции. Она получила массу ножевых ударов в паховую область, колотые раны также исполосовали на куски ее живот и груди. Смерть ее мужа наступила быстро, но эта женщина долго страдала. И, судя по отсутствию следов крови с ее стороны кровати, ее сына заставили стоять там и смотреть.

– Вы упомянули, что Мейсон молчит? – спросила я.

Детектив Миньон, стоявший с отцовской стороны кровати, взглянул на меня и, кивнув, добавил:

– По словам соседки, он не говорит уже несколько лет.

– То есть это не последствие травмы.

– Или не последствие данной травмы, – заметила Симпкинс.

Она сняла со стены одну вставленную в рамку фотографию и протянула мне; потом, осознав, что я без перчаток, развернула ее ко мне для обзора. На стекло попали брызги крови. Немного, учитывая расстояние до стены, но попали. Тем не менее они не помешали заметить портретного содержимого: рука миссис Джефферс обнимает сына, а он пытается вырваться от нее к отцу.

– Сексуальное насилие со стороны матери, – пробурчал Эддисон у меня над ухом, – редкое явление.

– Почему вы предположили, что насилие связано с сексом? – спросила Симпкинс.

Она уже явно знает ответ, но тем не менее задает вопрос, дав волю учительской ипостаси ее личности.

– По основному скоплению ран, – машинально ответил Эддисон, поскольку мы оба привыкли все-таки к вопросам Вика, – в области паха, груди, рта. Это весьма специфический выбор.

– Есть сведения из службы опеки? – спросила я.

– Они связались с нами. Их сотрудница уже работает в больнице принца Уильяма по другому делу, поэтому она собиралась вызвать подкрепление.

– Похоже на то, что Мейсону больше подойдет социальный работник мужского пола.

– Она сделает все возможное, чтобы найти кого-то. Сейчас у них не хватает мужского персонала.

Как и у всех общественных организаций в нашем округе.

– А как насчет плюшевого мишки? Он такой же?

Симпкинс аккуратно повесила рамку на стену.

– Белый, с золотыми крылышками и нимбом.

– И к нему прикололи записку?

– Написанную от руки или напечатанную? – дополнил меня Эддисон.

– Напечатана, – ответила Симпкинс. – Мы заглянули в домашние компьютеры, но убийца принес записку с собой. У Джефферсов нет даже принтера.

– То есть убийца знала заранее, что Мейсона не научишь, что надо сказать. Она приехала подготовленной.

– Почему вы говорите «она»?

Мы с Эддисоном переглянулись, а Миньон подошел ближе, присоединяясь к разговору.

– Такое описание давали дети, – в итоге ответил Эддисон. – Они называли ее женщиной.

– Но в действительности нам не известно, так ли это. Говоря «она», можно не заметить реальных подходов. Я не подразумеваю, что дети лгали или даже ошибались, но просто потому, что некто в маскарадном костюме представляется особой женского пола…

– Еще не означает, что это правда, – закончил Миньон. – Возможно, это тактический прием, чтобы увести подозрения в ошибочную сторону.

– Точно.

Совершенно разумный и фактически наилучший метод, позволяющий не сужать версии расследования, но я нутром чуяла, что нам надо искать женщину. Мужчина мог вырядиться в женское платье, учитывая соответствующие побуждения, но тогда были бы другими его выражения и манеры. Наш убийца говорит детям, что теперь все будет в порядке; мужчина сказал бы, что он спасал их или обеспечил им безопасность. Мужчины чаще заявляют о действиях, а женщины – об условиях жизни.

И, судя по тому, какие взгляды Симпкинс бросала на нас, она уже пришла к такому же заключению; ей просто хотелось, чтобы мы сами продумали всю эту логическую цепочку. Первое вещественное доказательство, поясняющее, почему я всегда чертовски много узнаю от Симпкинс, хотя на самом деле мне не нравится с ней работать.