– Да. Они получили от Холмс все материалы, но…

– Но, по возможности, им нужно провести их собственные допросы, – закончила я за него, и он кивнул.

Схватив коробку, я бросила ее на пол и пинком задвинула под стол, с глаз долой и – будем надеяться, хотя бы временно – из сердца вон.

– И Симпкинс готова к нормальному сотрудничеству?

– Что ты имеешь в виду?

– В прошлый раз, когда мы с Эддисоном работали с ней, она вела себя чертовски вызывающе, даже конфликтно; к тому же Касс говорила о каком-то инциденте на прошлой неделе в Айдахо, где они проводили расследование.

– Мне ничего не известно о деле в Айдахо, но она опытный агент и достаточно разумна, чтобы ее недовольство моими методами руководства группой не помешало интересам следствия.

Эддисон с сомнением фыркнул, но от дальнейших комментариев воздержался. Симпкинс даже не пыталась притворяться, что одобряет методы работы Вика, однако в последний раз, когда нас подключили к ее группе, она доставала нас так, словно мы – нерадивые юнцы, проспавшие все занятия в академии. Что определенно неприятно и, более того, незаслуженно.

Вик проводил меня в ОСР, то есть отдел служебных расследований, до кабинета агента Дерн, что меня ничуть не удивило, зато отчасти удивило то, что он зашел туда вместе со мной. Когда я искоса глянула на него, Хановериан просто пожал плечами.

– Ну каким же я мог остаться другом, если б отправил тебя одну противостоять нашей Драконихе?

Агент Дерн с кривой усмешкой оторвала взгляд от компьютера.

– Мне казалось, общепринято не пользоваться этим прозвищем в моем присутствии. Прошу вас, садитесь, агент Рамирес.

Дракониха отдела внутренних расследований, агент Саманта Дерн работала в Бюро без малого полвека. Легкий слой косметики был бессилен скрыть морщины, избороздившие ее усталое лицо, и она даже не пыталась подкрасить серебристо-белый пушок коротко стриженных волос. На кончике носа примостилась пара очков для чтения в пластмассовой оправе, почти такого же цвета, как ее розовая шелковая блузка, на тонкой цепочке, охватывающей шею. Агент выглядела мягкой и добродушной, точно чья-то любимая бабушка, но всем известна ее способность меньше чем за десять минут заставить плакать взрослых мужчин.

– Итак, агент Рамирес, с чего вы предпочитаете начать? С Эмилии Андерс или со звонка агента Райан в отдел кадров?

– Как, уже? – вырвалось у меня, и я тут же прикрыла ладонью рот. Оставалось надеяться, что слой пудры хоть отчасти скрыл, как мгновенно запылала моя физиономия.

Сняв очки, агент Дерн медленно покручивала в пальцах одну из дужек.

– В общем, – наконец сказала она, и на ее лице отразилось нечто среднее между сочувствием и изумлением, – как минимум, полагаю, вы не могли знать этого раньше.

– Простите. Видимо, я слишком… удивлена. Мне понадобилось четыре месяца для убеждения ее в том, что нам действительно надо было сообщить в отдел кадров о нашей связи, и даже после этого она продолжала переживать, как бы кто-то из коллег не догадался о нашем общении.

– Понимаю, что в данном случае вы имели полное право сказать мне, какого черта я вмешиваюсь: у вас все хорошо?

– В сущности, да, – я выдавила улыбку, чувствуя, как стянуты мышцы от недельной усталости, – это паршивая новость, но не могу сказать, что не понимала, к чему мы придем.

– С тайными обожателями обычно трудно иметь дело, и они редко бывают такими очаровательными, какими их представляют в кино.

– Эмилия стала первым ребенком, которого травмировал этот убийца. Хотя теперь, после такой травмы, меня беспокоит, не пришла ли она к выводу, что изначально легче подчинить детей с помощью жестокости и насилия.

– Агенту Симпкинс будет интересно услышать ваше мнение; на данный момент нам с вами надо прояснить еще несколько деталей. Вам приходилось раньше работать с Дрю Симпкинс?

– Да, мэм. Десять месяцев назад нас с Эддисоном подключили к ее группе по делу кругового обмена детьми.

– Верно. Именно тогда этот идиот и попал в больницу.

– Сэм, я ведь просто выполнял задание, – мягко возразил Вик.

– Ты защитил от пули того, – просто пожав плечами, парировала агент Дерн, – кто изнасиловал и убил восьмерых детей.

– Заслужил ли он смертную казнь, должен решить суд, а не пребывающий в горе отец жертвы. Наше дело – блюсти законы, а не думать, насколько они справедливы.

Судя по тону общения, подобные разговоры велись частенько; детали менялись, но настрой оставался прежним. Агент Дерн небрежно отмахнулась от последней сентенции.

– Вернемся к исходной точке: агент Райан. Вы работаете в разных подразделениях, поэтому нет необходимости ничего менять, но хотелось бы попросить вас быть… осмотрительной… если народ будет проявлять интерес к случившемуся.

– Я не заинтересована втаптывать ее в грязь, мэм, – вежливо ответила я. – У нас ничего не получилось. Грустно, конечно, но это не дает ни малейшего повода чернить ее имя.

– Ценное замечание, но я и не ожидала ничего иного от протеже Вика. Однако отдел кадров попросил меня отдельно оговорить этот момент. А теперь – о том деле, что вам не понравится.

Хановериан, сидевший на стуле, беспокойно сменил позу.

– Нам придется временно отвлечь вас от текущих дел, – откровенно заявила она, за что я впоследствии, вероятно, буду ей благодарна.

– Сэм!

– Вик, в сущности, это не мое решение. – Разглядывая меня с явным интересом, Дракониха не имела намерения оправдываться или извиняться. – Вы же знаете, каковы наши законоведы. По любому из открытых расследований – любому делу, с которым вы связаны, – может начаться судебный процесс. Это глупо, я понимаю. Уж если на то пошло, убийца предпочел воспользоваться вами как раз благодаря вашей отличной работе, а не с какими-то гнусными целями, но Бюро не может допустить каких-либо толкований, которыми мог бы воспользоваться хитроумный законник, подразумевая соучастие.

– То есть я… – Встряхнув головой, я пыталась осмыслить сказанное. – То есть я под подозрением?

– Нет. Но это не означает, что вас необходимо отстранить от дел. У вашей группы пока все равно кабинетная работа, и агенты Эддисон и Стерлинг, как я понимаю, взбунтуются, если кто-то попытается задействовать их без вас, поэтому все вы будете торчать в Куантико до разрешения нынешней ситуации. Они могут давать консультации.

– Но мне не позволено даже этого.

– Нет. Вам, агент Рамирес, придется заняться двумя особыми заданиями. – Дерн показала на ближайший ко мне угол стола, где лежали три пухлые папки, набитые документами. – Первое задание: как полагает шеф вашего отдела – и я с ним согласна, – нам необходимо готовить новые кадры, если их назначают на расследование дел, связанных с преступлениями против детей. Специфика вашего отдела позволяет вам помочь новым агентам приобщиться к работе самых сложных подразделений ФБР. Предложения поступили от шефов подразделений и отделов, от наших штатных психологов и агентов. Возможно, вы помните выпущенные несколько месяцев назад анкеты.