Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внутреннюю политику Уолси разрушил провал его дипломатической работы. Поначалу он побеждал, сумев возвести великолепный воздушный замок, а то, что его замок воздушный, стало очевидно в 1527–1529 годах. До этого основная задача Уолси заключалась в том, чтобы обеспечить Генриху VIII европейское признание, но после 1527 года его целью стало удовлетворить желание короля получить от папы аннулирование его брака с Екатериной Арагонской.
Говорят, что во внешней политике Уолси доминировала его поддержка папства и желание стать папой, но выглядит это неправдоподобно[210]. Если Рим был ключом к стратегии Уолси, то почему он так мало делал, чтобы внедриться в папскую курию или создать там английское представительство? Уолси использовал Рим, но его политика не была «папской». Он ни разу не посетил Рим и постоянно стремился наложить на папство моральные обязательства в обмен на поддержку со стороны Англии. Он также всерьез не боролся за папский престол. Его имя обсуждали в 1522 году, когда избрали Адриана VI, и в 1523-м, когда Джулио де Медичи стал Климентом VII, но, если верить его собственным словам, Уолси не относился к этому серьезно. Его агент писал: «При моем отъезде Ваша милость показали мне определенно, что Вы никогда не станете в это вмешиваться»[211]. Более вероятно, что это Генрих настаивал на кандидатуре Уолси; если так, то Уолси сделал вялую попытку угодить своему монарху, а потом сказал королю, что в интересах Англии широким жестом поддержал де Медичи.
Значительно более важным было отношение Генриха VIII к тому, что он считал своими законными притязаниями на корону Франции. За его восшествием на английский трон последовала пропагандистская война на континенте: дома Тюдоров и Валуа соперничали друг с другом за первенство в степени независимости от церкви[212]. В 1515 году французы переиздали диалог XV века, известный под названием «Спор герольдов». Французский герольд в этом разговоре превозносит независимость своего короля от всех священников, тогда как английский король, по его мнению, папский вассал – аллюзия к принесению присяги папе Иннокентию III королем Иоанном в мае 1213 года. В своем ответе англичанин обратился к истокам и приукрасил идеологию Столетней войны. Генрих пожелал доказать свою независимость и начал использовать символы «имперского» королевского сана. Он поместил сводчатую, или имперскую, корону в качестве декоративного мотива на свой пурпурно-золотой шатер во время турнира 1511 года. В 1513 году такую корону отчеканили на монетах специального выпуска во время оккупации Турне. Кроме того, когда в 1517 году Генрих обдумывал идею стать преемником императора Максимилиана, который заявил, что желает отречься в пользу Генриха, чтобы получить субсидию, Катберт Тансталл сообщил ему: «Одним из главных условий при выборе императора является то, что кандидат на престол должен быть германским подданным Империи, тогда как у Вашей милости не так… Однако королевство Англии теперь само по себе империя гораздо больше, чем Римская»[213]. Тем не менее не следует забывать, что война с Францией пользовалась поддержкой в обществе: Франция была врагом Англии с 1337 года, Кале обеспечивал удобную европейскую базу, королевские фавориты предпочитали реальную войну рыцарским турнирам, а торговлю Англия вела в основном с Нидерландами.
Обеспеченный Уолси англо-французский договор 1514 года потерял силу со смертью Людовика XII и восшествием на престол 1 января 1515 года Франциска I Валуа. В следующие девять месяцев Франциск перешел Альпы и одержал великую победу при Мариньяно в битве со швейцарцами и миланцами. Следующие три года Уолси провел, пытаясь восстановить положение вещей. Он финансировал швейцарцев и имперские армии, но его разочаровали союзники, которых интересовали английские деньги, а не дипломатия Генриха. На этот раз энтузиазм Уолси стал его главным достоинством: он отказался признавать поражение и в итоге добился победы. В 1518 году он согласовал с Францией новые условия, которые к 2 октября были превращены в блистательный европейский мирный договор. Папа, император Священной Римской империи, Испания, Франция, Англия, Шотландия, Венеция, Флоренция, Швейцария вместе с другими договорились о пакте о ненападении с положением о взаимопомощи в случае военной агрессии. Одним ударом Уолси сделал Лондон центром Европы, а Генриха VIII – европейским арбитром. Это coup de théâtre (сенсационное событие) было еще более примечательным, поскольку было собственным планом папы, который тот предложил в марте, а Уолси увел идею прямо у него из-под носа. Затем английский канцлер добился от папы собственного назначения одним из двух легатов a latere (высшего класса), чтобы иметь право вести переговоры. Уолси годами домогался этого, но никак не получалось. Такие полномочия, в сущности, делали человека заместителем папы. Их даровали редко: кроме времени ведения Крестовых походов и папской дипломатии, бенефициар становился альтер эго папы с полными правами, кроме дел по назначению епископов, созыву вселенских соборов, созданию новых епархий и определенных исключений из отпущения грехов.
Однако Уолси вовсе не был пацифистом, и европейское единодушие, представленное Лондонскими соглашениями, строилось на песке[214]. Когда в январе 1519 года Максимилиан скончался, Карл Испанский и Бургундский получил его титул и владения в Германии и Восточной Европе. В 1520 году Генрих и Уолси устроили встречу с Франциском I во Франции на Поле золотой