«А человек «разумный» – насколько разумен?»

– Когда отправляемся? – спросил Малютин, стоило только майору замолчать. Полковник уже едва ли не задремал над своим стаканом.

– А я думал, тебя придется уламывать, – усмехнулся Токарев. – А почему ты, такой любитель задавать вопросы, не спросил, куда мы едем?

– Это я и так знаю. К Вирусологическому центру НИИ микробиологии Министерства обороны.

***

– Оставьте хоть десять человек, – начал упрашивать староста, когда экспедиция уже собиралась отправиться в поход: водители сидели в кабинах заправленных и готовых к дороге машин, а бойцы заняли свои места в кузовах. – Нас же сожрут, пока вас не будет.

Его страх перед военными улетучился сразу после рассказов про всех этих псов и упырей. Теперь он боялся только того неведомого, которого даже ещё не видел…

– Да что вы как дети малые. – Токарев был непреклонен. – У вас почти полсотни взрослых мужиков. Держите оружие при себе, делайте обходы и отобьетесь. Уплотните население. Одиноких подселите к семьям. Дома на отшибе лучше покинуть. Так легче будет обороняться.

Бывшему преподавателю ОБЖ пришлось смириться. Проводил их он только до железных ворот, перекрывавших подъездную дорогу к поселку. Махнул рукой вслед.

А вот Марина смириться не могла и пошла провожать отряд аж до самого шоссе. Малютин уже собирался сесть в кабину, когда она, игнорируя стоящих рядом бойцов, подошла прямо к нему.

– Зачем тебе это? Откажись. Пошли их на хрен, – громко шептала она.

– Они такому ответу не обрадуются. Да и вообще… мы давно гнием тут одни. А если встретим там… пусть даже не друзей, а просто товарищей по несчастью… тогда нас уже будет три общины.

– С каких это пор тебе есть дело до других людей? – не унималась она. – Или что-то еще тебя туда гонит?

– Еще я хочу победить свой страх.

– А об опасности ты не подумал? Ты меня предаешь, скотина ты этакая.

– Да ладно. Ты обо мне быстро забудешь, – попытался пошутить он. – Но, скорее всего, я вернусь более-менее живым.

– А если я буду умолять, валяться в ногах? – она повысила голос. На них уже оглядывались: кто с усмешкой, кто с удивлением.

Чтоб не устраивать прилюдно комедию и драму, Малютин отвел Марину в сторонку.

– Не поможет.

– А если попытаюсь строить глазки или соблазнить этого солдафона? – она кивнула в сторону майора. – Чтобы поехать с вами.

– Думаю, его не проймет. Не возьмут. Такие, как они, считают, что женщина на корабле – дурной знак.

– Ну и черт с тобой. Умываю руки.

– Как говорил Понтий Пилат, прокуратор Иудеи: «Умывайте руки перед едой». – Николай привлек ее к себе и обнял, и Марина, вопреки ожиданиям, не стала вырываться и отпихивать его, а, наоборот, повисла у него на шее и долго не хотела отпускать. Правда, дыхательные маски обоих не давали им даже просто коснуться щекой щеки.

Затем он повернулся к пэвэошникам.

– Я готов.

И опять поправил воображаемую шляпу Клинта Иствуда на голове.

«Что я, мать вашу, делаю? Куда меня все время несет?»

Моторы всех трех машин уже работали, и едкие выхлопные газы – аромат большого города, от которого он отвык, – щипали нос и горло. Он сел в «УАЗ», на который ему указали, дверь захлопнулась, они тронулись.

Сквозь грязное стекло бывший ученый бросил последний взгляд на шоссе.

Там, на растрескавшемся асфальте, среди луж и грязи стояли какое-то время три силуэта. А потом зашагали прочь, обходя ржавый хлам, в сторону поселка. Двоих бойцов – самых изможденных и старых – полковник все-таки оставил в Мирном.

«Кого я надеюсь встретить? – подумал Николай, откидываясь на жестком сиденье. – Надеюсь ли я вообще на что-то? Или просто хочу узнать, кто или что заставило меня драпать, чуть ли не наделав в штаны?»

***

Он начал путь с комфортом, в штабном автомобиле, вместе с командирами. Когда-то это была машина РХБЗ, дожившая еще с советских времен до того дня, когда ей представилась возможность исполнить свое предназначение.

– Я никак не могу понять, – произнес Малютин, когда они отъехали уже километров на пять от Мирного. – Мы же с Западом вроде лучшими друзяками были. Броневички закупали, посудину морскую приобрести хотели. У меня есть теория, что это была никакая не война. А спецоперация пришельцев по очищению Земли. Если мы им и помогли, то совсем немного.

– Херня, – отрезал Токарев, как хирург ланцетом. – С такими соседями по планете, как сейчас, никакие пришельцы не нужны. Корея, Вьетнам, Ирак, Югославия… Даже если бы мы начали заварушку, чтоб разнести их первыми… это было бы правильно. Потому что на одной Земле нам с пиндосами не ужиться. Будь моя воля, я бы их еще раз выжег. Из-под земли выкопал, чтоб осиновый кол воткнуть.

– Да ладно тебе, – примиряющим тоном произнес полковник. – Ты, Николай Батькович, не подумай, что Роман у нас злой. Он доброй души человек, каких мало. Только всю семью потерял. Они тем летом как раз в Ленинград поехали. Потерял. Как и я. Как и ты, наверное.

Малютин не стал говорить, что семьи у него практически не было. Отец умер, когда Коле было четыре года. К матери во Владимир он приезжал дважды в год – не реже, не чаще. И тоже особой близости не чувствовал. Своей «ячейки общества» так и не завел…

– А у меня, сынок, злости уже нет. Только боль и желание, чтоб все мы еще немного пожили. Часто во сне лица приходят. Вижу, как наяву: младшую в школу провожаем с женой, старшего – в институт. Но открываю глаза, и… – полковник не договорил, вместо этого постучал пальцами по обшивке.

Малютину показалось, что в уголке глаза старого офицера блеснула слеза, но тот быстро взял себя в руки и сделал вид, что глаза защипало от приступа кашля.

– Ладно, смотри на дорогу. Мало ли чего, – сказал полковник шоферу.

– Скоро надо будет поворачивать, – напомнил водителю Николай.

Тот сверялся с картой, на которой Малютин ранее сделал пометки. Впереди на шоссе как раз был большой затор, образованный шестью большегрузными автомобилями, который им предстояло объезжать через город.

В Сергиевом Посаде биолог бывал, ничего опасного там не видел, но в центр города не заходил.

Внедорожник шел ровно, гладко, но именно мотор его и подвел. После того, как они остановились, чтоб убрать с дороги обломки, которые могли проткнуть шины, советский джип завести не удалось.

После двухчасовых попыток реанимировать машину, механик-водитель развел руками, помотал головой и произнес емкое матерное слово.

Пришлось надевать противопыльные маски и выходить.

Малютин еще в Мирном заметил, что солдаты свободно разгуливают по поселку без тяжелого защитного снаряжения, ограничиваясь плащ-палатками и такими вот простенькими масками. Поэтому и он решил надевать респиратор только при крайней необходимости. Портативный импортный радиометр у него тоже был всегда с собой, в кармане.