Марина проснулась, в ее широко открытых глазах читался испуг. Но Николай приложил палец ей к губам, показывая, что все хорошо и поводов для беспокойства нет. Без лишних вопросов она тоже начала одеваться.

– Да иду я. Какого черта? Пожар у вас, что ли… – произнес он в переговорную панель. – Еще всего… половина второго.

Он надел, наконец, штаны и футболку, дождался, когда его дама закончит застегивать молнии и пуговицы, и открыл внутренний люк. Оказывается, стучавшие были уже в шлюзе, снимали респираторы и запихивали в специальный обеззараживающий шкаф свои костюмы. Разрешения хозяина, естественно, никто не спросил.

Их было четверо.

– Ты Микроскоп? – спросил его солдат в камуфляже. Из новых. Пришлых.

– Малютин я. Колян меня зовут. А Микроскопом меня называет только один редиска, которому давно пора подбить глаз.

Вот так. Ответил – и аж самому приятно стало.

– Ты это… не быкуй. Полковник хочет тебя видеть, – довольно мирным тоном произнес солдат.

Он и двое его спутников были чем-то похожи – как инкубаторские цыплята. Хотя сам говорящий был славянином, его смуглый напарник с орлиным носом и лицом индейского вождя явно был уроженцем Кавказа, а третий был похож на молодого Джеки Чана. Почему-то Малютин подумал, что он якут. Но было что-то общее в угрюмом выражении их лиц и вызывающей манере поведения.

В четвертом незваном госте биолог не без труда узнал Жигана, лоб которого был забинтован. Сосед криво улыбался, и Николай понял, что без его участия тут явно не обошлось.

Вблизи солдаты смотрелись не так внушительно, как вчера, когда колонна зашла в поселок и из грузовиков начали спрыгивать на землю бойцы в противогазах и полной экипировке.

Сейчас ученый видел серые землистые лица. Даже более бледные и нездоровые, чем у жителей Мирного. Форма их была потерта и давно не стирана.

Да и сами они были немолодые. Конечно, ведь им всем должно было быть примерно по сорок.

«Последыши, реликты, живые ископаемые. Как их еще назвать? Страны, которой они служили, уже двадцать лет как нет. Где же они все это время сидели и почему вылезли? Но автоматы при них, а значит, надо относиться с уважением, хотя и ухо держать востро», – разглядывая гостей думал Николай.

Энтузиазма остальных жителей поселка Малютин не разделял.

Только сейчас биолог через силу вспомнил, о чем именно шел вчера разговор между Семенычем и командиром этих ребят. Сразу после их приезда.

Он уже тогда заподозрил, что от него теперь просто так не отвяжутся.

«Ты же много ходишь по округе?» – был такой вопрос. И это было явно неспроста.

***

Николай пошел с ними добровольно, но в голову ему пришла мысль о том, что если бы возникла надобность, эти люди могли привести его и под конвоем. Уж очень грамотно они шагали чуть позади него.

Перед зданием Клуба стояли два «Урала» и один армейский внедорожник из последних довоенных разработок, название которого вылетело у него из головы.

«Где же они топливо берут? Вряд ли на спиртяге ездят».

Они шагали по «трубе», и Малютин в который раз похвалил неизвестного создателя этой отечественной разработки. Без нанотехнологий тут вряд ли обошлось.

Молекулы воздуха свободно проходили через мембраны этих гибких рукавов, соединяющих здания. А мелкодисперсная пыль, к которой липли радиоактивные частицы – не проходила. Давление в трубе было атмосферное, а радиометр, даже после дождя или пылевой бури (летом бывали и такие), почти ничего не фиксировал. Поэтому, когда не надо было выходить за пределы «трубы», дыхательных масок, как правило, никто не надевал. Сплошное удобство и комфорт.

В большой шлюзовой камере Клуба, в отделении дезактивации, рядами стояли сапоги – похоже, все население Мирного решило сегодня собраться здесь.

Пока Николай снимал обувь и дождевик, из общей комнаты до него донеслась музыка – старая песня Пугачевой.

«Уж не радиопередачу ли они поймали?» – подумал Малютин, но в этот момент мелодия сменилась, и по уже знакомому порядку треков он узнал диск «Коллекция хитов Ретро-ФМ».

Жиган толкнул дверь и зашел первым, трое «конвоиров» шли у Николая за спиной, вызывая у него этим чувство дискомфорта.

Похоже, приезд (впервые за годы!) людей из внешнего мира сильно ободрил жителей. И зайдя в столовую, биолог аж присвистнул.

Обычно полупустая или совсем пустая, сейчас большая комната была полна народа.

Из колонок доносились теперь смешные слова песни Газманова: «…и ноздрями землю вберу».

Экран широкоформатного телевизора на противоположной стене светился, но звук был приглушен. Обычно жители поселка смотрели здесь старые комедии или советские мультики типа «Ежика в тумане» или «Карлсона». Реже – диснеевские мультики и голливудские семейные комедии. И совсем-совсем редко – боевики. А уж за любой фильм, так или иначе связанный с темой конца света – даже за «Терминатора» или «Сталкера» Тарковского, – могли если не морду набить, то как минимум обложить нехорошими словами.

Вот и сейчас на экране сменяли друг друга герои «Операции Ы».

Слышен был перестук шашек или шахмат. Это было одно из немудреных развлечений, которое у них еще оставалось с прошлой жизни. Большей популярностью у мужчин Мирного пользовался разве что «подкидной дурак». А сколько тонн кроссвордов они разгадали, сколько колод истрепали до дыр, – кто теперь смог бы посчитать? Но уже примерно на пятом году заточения их накрыла такая волна отупения, что даже примитивные сканворды, рассчитанные на среднего ума пассажира поезда, стали для них сложны. Карты держались чуть дольше, но тоже вскоре опостылели.

Но сегодня, собравшись вместе, они не просто сидели, а чем-то пытались наполнить досуг.

Даже дед Михал-Михалыч, который уже на момент войны был пенсионером, пришел и теперь, шамкая беззубым ртом, что-то рассказывал Марии Федоровне, самой старой жительнице поселка, которая, впрочем, была лет на десять его младше. Им было что обсудить, хотя проблемы с зубами, спиной и суставами замучали тут не только их. Малютин сам иногда чувствовал, как в позвоночнике «простреливает», а вчера болевой синдром настиг его в самый неподходящий момент.

Стоило бывшему ученому выйти на середину комнаты, как его заметили. Все головы, словно по команде, сразу повернулись в его сторону. Похоже, жуткие события вторника уже успели стать общим достоянием, а может, и обрасти подробностями, которых на самом деле и не было.

Аплодисментами его, конечно, не встречали, но уже от того, что все взгляды устремлены на него, Малютину стало малость неудобно.

– Здрасти-здрасти, – поклонился он с сарказмом, пожал несколько протянутых рук, махнул приветственно остальным и пошел дальше, не задерживаясь больше ни с кем.

Люди мало-помалу вернулись к своим делам, а он направился к тому столу, где сидели отдельно от других три человека.