– Нет, так дело не пойдет, – буркнул он, изо всех силстараясь угрюмой деловитостью скрыть дрожь голоса. – Я подставлю вам спину, вызаберетесь на нее и потом влезете на подоконник.

– Вы что? – спросила Рита испуганно. – Влезть на спину? Да явам ее просто сломаю! Я выше вас, значит, тяжелее.

Она намекает, что он низкорослый, слабосильный мальчишка?

Георгий схватил ее, поднял, заметил испуганный блеск ееглаз, на миг прижал, ощутил, как вдруг пересохли губы. Ее веса он непочувствовал. Легко приподнял еще выше, ноги ее скользнули по его животу, итотчас она оперлась руками о подоконник и села.

– Вот это да… – донесся хрипловатый шепоток Риты. – Какпросто! Ну, спасибо большое. Бегите теперь. – Она перекинула ноги черезподоконник, спустилась внутрь. В ту же секунду Георгий подпрыгнул, подтянулсяна руках, упал грудью на подоконник и перевалился через него, едва не сбивРиту.

– А вы куда? – прошептала она. – Зачем?

Он на миг остолбенел от невозможности сказать правду,придумать хоть какое-то оправдание своему поступку. Полное безумие, что онделает! И вдруг брякнул:

– Мне нужно позвонить родителям моих друзей, помните?

– Ну и что? – прошипела Рита. – Вы ведь собирались позвонитьиз дому.

– Я совсем забыл, что у нас не работает телефон, – совралГеоргий. В жизни вранье не давалось ему столь легко, как сегодня! Сколько уженаворотил всего…

– Но ведь есть же телефоны-автоматы… – заикнулась Рита – изамерла. И Георгий замер, услышав какой-то звук неподалеку.

В гостинице есть ночные сторожа? Охрана? Или это – крыса? Ахорошая мысль…

– Здесь, внизу, могут быть крысы! – выдохнул он в самое ухоРите.

Она рванулась с места, как ракета. Георгий не сразу понял,что она кинулась бежать по узкой лестнице, которую он сначала не разглядел.Полетел следом. Второй этаж, третий… поворот… Рита остановилась, Георгийналетел на нее и замер, прижавшись грудью к ее напряженной спине. Впереди, заколонной, мерцал огонек у стола дежурной.

«Как же мы пройдем мимо? – похолодел Георгий. – Ну, она,может, и пройдет, а я… Неужели придется уйти?»

Рита повернулась, поглядела ему в глаза и показала пальцемкуда-то за его спину.

«Намекает, что надо уходить, – догадался Георгий. – А я неуйду. Ни за что не уйду! Она не будет поднимать шум».

И не тронулся с места.

Рита покачала головой, потом осторожно обогнула Георгия и нацыпочках пошла по коридору в самый его конец. Приблизилась к какой-то двери – искрылась. Георгий поднялся на цыпочки и двинулся вслед за Ритой. Куда же онаделась? В которую дверь вошла? Вроде в последнюю. Или в предпоследнюю? Всезакрыты!

Понятно. Она не хочет его пускать. У Георгия даже в глазахзащипало от невероятного, совершенно непереносимого горя. И ярость прихлынула,такая ярость… Она играет с ним, как с мальчишкой! Издевается! Да кто бы она нибыла… и как бы он к ней ни относился, он не позволит над собой измываться!

В это мгновение дверь, около которой он стоял, отворилась, иРитин голос шепнул из темноты:

– Вы что встали? Заходите. Быстро!

Потом ее пальцы вцепились ему в рукав и потянули. Георгийвлетел в номер. Дверь тихо-тихо, без малейшего шума, закрылась. Почти беззвучноповернулся ключ.

Было темно. Только с улицы проникал лунный свет. Георгийвытянул шею и поглядел в окно. Фонари на набережной горели тускло-тускло! Ихсвет перекрывала луна. Огромная, белая, раскаленная, она висела над Волгой.Дали на левом берегу были словно бледным туманом завешены, и туман светился,дрожал.

– Проходите в комнату и звоните быстрей, – послышался Ритинголос. – Первый час ночи! Родители ваших друзей, наверное, уже в милициюназванивают.

– Да ну, в милицию! – хмыкнул Георгий. – Все-таки молодыепарни, мало ли где могли задержаться. Вот к рассвету точно родители начнутволноваться.

Он накрутил диск, поглядел на Риту, которая прикрыла дверьиз прихожей и приложила палец к губам, прося говорить тише, и негромко произнесв трубку:

– Анна Сергеевна? Это Георгий Аксаков, добрый вечер. МеняКоля просил позвонить. Он в Сормове у Егора Малышева ночевать остался, так чтовы не волнуйтесь. Спокойной ночи!

Совершенно тот же текст он протараторил для Ирины МихайловныКрамаренко и Клавдии Павловны, матери Лехи Колобова.

Положил трубку. Кивнул Рите, которая стояла, прислонясь кпритолоке, и смотрела на него (он видел, как поблескивают ее глаза в лунномсвете). Потом, подумав, набрал еще один номер.

Трубку подняли сразу. Ну конечно, баба Саша не спала.Сидела, наверное, у окошка, рядом со своими красными геранями, и смотрела водвор, не возвращается ли ее маленький мальчик Игоречек… Нет, Георгий,разумеется, Георгий!

– Бабуль, – пробормотал «маленький мальчик», – это я. Ты неволнуйся, мы все у Егора Малышева ночуем: Колька, Валерка, Леха и я. Автобусыуже не ходят, остались в Сормове. А завтра с утра вернусь. Какое такси? Ты что,откуда у нас такие деньги, отсюда ж не меньше червонца! Да, представь себе,такие теперь цены на такси. Откуда звоню? Из Сормова, тут телефон-автомат околоЕгоркиного дома. Да, прогресс добрался от Москвы до самых до окраин… Мама тожене спит? Переживает? Ну, теперь все, бросайте переживать и отправляйтесь набоковую. До завтра, целую!

И он положил трубку.

За время его разговора Рита не промолвила ни слова, нотеперь раздался ее холодноватый голос:

– Ну, теперь идите. До свидания, желаю удачи.

– Как – идите? – озадачился Георгий. – Куда?

– Ну, вы же предупредили Сашу… я хочу сказать, Александру Константиновну,что не вернетесь ночевать. Я полагаю, вы где-то решились ночь провести исоздали себе алиби…

– Какое алиби? – изумился Георгий. – Я имел в виду, чтоостанусь здесь… – И он обвел номер рукой. От собственной наглости у негокружилась голова. И страшно было так, как никогда в жизни. – Как же мне теперьуйти отсюда? А вдруг дежурная увидит? Еще арестуют, пришьют попытку грабежа. Авас какой скандал ждет… Нет, я лучше останусь.

– Во имя заботы о моей репутации?

– Ну да, – кивнул Георгий, про себя подумав: «Что я несу?Что со мной происходит?»