И что можно сказать в ответ? Только безнадежно признать:

– Да.

Дюпре пожевал губами, глядя на меня приблизительно в области несуществующего галстука, потом звонко щелкнул пальцами:

– Тре бьен! Все равно, выступать в суде, перед сотнями глаз, и рассказывать об этом недоразумении… Но плату я все-таки возьму. С вас! – Указательный палец уперся мне в грудь.

– С меня?

– У вас отличная фигура, мон ами… и характерная внешность. Словом, то, что надо для показа новой коллекции! Вот, оставьте здесь свой автограф, и будем считать, что мы в расчете! – Мне под нос сунули лист с убористым текстом.

Я, в отличие от Моргана, имею привычку читать в официальных документах все, от первой буквы до последней, но после пары строчек про что-то там об «услугах по демонстрированию», мысленно махнул рукой, чиркнул предложенной ручкой в указанном месте и обернулся, надеясь еще раз увидеть дивное создание, прочно занявшее место в моем сознании, но увы: в зале уже не было ни одной живой души, кроме меня и распираемого торжеством коротышки.

Для двоих бильярдный кабинет был все-таки чересчур велик, и Барбара невольно поискала взглядом двух остальных завсегдатаев местных посиделок.

– Нет-нет, Варварушка, больше к нам сегодня никто не присоединится, – в ответ на ее оптические маневры сказал глава Управления Городского Правопорядка.

– Какие-то проблемы, Алексей Викторович?

Артанов какое-то время, как показалось полковнику фон Хайст, очень даже долгое, молча смотрел на свою собеседницу, то ли затягивая паузу для пущего эффекта, то ли и в самом деле выбирая из массы вариантов вступительного слова единственный, способный в полной мере выразить возмущение, недоумение, удивление, тревогу… В общем, все, что отчетливо читалось на лице человека, готовящегося к войне и одновременно ни в коем случае не желающего воевать.

– Надеюсь, что нет, Варварушка. Надеюсь, что нет.

– Говорите прямо, сэр. Я не малолетняя школьница: не упаду в…

– Ой, и действительно! Лучше не падайте, – посоветовал Артанов. – Я уже не в том возрасте, чтобы успеть вас галантно подхватить!

– Так в чем дело? И зачем… вся эта таинственность? – спросила Барбара.

Глава Управления Городского Правопорядка подошел ближе, так, что теперь мог говорить почти на ухо полковника фон Хайст, и сообщил:

– Осведомитель вышел на связь.

– Это хорошая новость, я полагаю? – предположила Барбара.

– Я тоже сначала так думал, – признал Артанов. – Но новостей оказалось гораздо, гораздо больше…

– Сэр?

– Судя по всему, ваш человек приступил к выполнению задания. Но, чертушка нас всех подери… Что он вообще делает?!

– Как это – что?

– Цели и задачи до его сведения доводили лично вы, не так ли, Варварушка?

– Да.

– И он понял, что от него требуется?

– Вполне.

Видимо, последнее слово Барбара произнесла недостаточно уверенным голосом, потому что глава Управления Городского Правопорядка выудил из внутреннего кармана пиджака листок бумаги, сверился с текстом и сообщил:

– По словам осведомителя, а у нас нет повода не доверять предоставленной им информации и разумности суждений, наша Лизонька обзавелась очень странным помощником. Странным, вдумайтесь! А вы вроде обещали, что его вмешательство пройдет практически незаметно… Но бог с ними, со странностями. Гораздо удивительнее то, что в точности одновременно с появлением этого самого помощника события, что называется, пустились вскачь.

– Какие именно события? – осторожно уточнила Барбара.

– Вас не поставили в известность, признаю: это наш промах. Но, собственно, этот вариант сразу казался тупиковым и не заслуживал пристального рассмотрения… По мнению весьма заслуженных аналитиков. Как же получилось, что именно он начал вдруг осуществляться, да еще семимильными шагами?

– Сэр, я не совсем понимаю…

Артанов тяжело вздохнул, опираясь о бильярдный стол.

– Родной клан поставил девочке условие. Если она желает побороться за власть, то должна пройти через все те же испытания, что и другие члены клана. То есть организовать либо стать участницей нескольких преступлений разного рода тяжести. Согласитесь, трудно было ожидать от юной девы подобный выбор?

– Пожалуй, – кивнула полковник фон Хайст.

– Но даже если она и решилась… У нее в окружении не было… Не должно было найтись людей, способных оказать помощь и поддержку в нарушениях правопорядка. Не должно было! До появления вашего человека.

– И все-таки что именно происходит, сэр?

– А то, что на сегодняшний день Лизонька вполне успешно осуществила три из семи пунктов списка. В очень сжатые сроки, заметьте!

– Вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу говорить, Варварушка! – всплеснул руками Артанов. – Потому как все слова, которые могу употребить по поводу сложившейся ситуации, недостойны нежных женских ушей. Что вы поручили своему человеку? Скажите в точности, или я решу, что он нарушил приказ, а значит, подлежит…

– Это моя вина, сэр! – Барбара вытянулась по стойке «смирно».

– Конкретизируйте!

– Я обрисовала ему сопутствующие обстоятельства. Вкратце. И упомянула, что одним из желаемых вариантов развития событий стало бы привлечение наследницы на нашу сторону либо безболезненное изъятие ее из процесса.

– Если так и обстояли дела, то что именно из ваших слов он мог понять ровно наоборот?

– Из уже сказанного? Ничего, сэр. – Теперь настал черед полковника фон Хайст тяжело вздохнуть. – Но я имела неосторожность добавить в заключение: «Действуй по обстоятельствам».

17 августа

Морган Кейн

Элисабет водила кончиком пальца по снимку. Кажется, одному из трофеев вчерашнего набега на «Колыбель» Клода Дюпре. Копий украденного мы сделали несколько, потому что один комплект пришлось вручить, так сказать, для «проведения экспертного заключения» старикану на коляске, второй утащил Брендон, сославшись на то, что у него тоже есть перед кем похвастаться секретными сведениями о тенденциях развития моды, третий осел в сейфе, четвертый…

– Он красивый.

Я перебрал в памяти нащелканные кадры, присмотрелся к цветовым пятнам той картинки, что держала в руках инфанта, и машинально подтвердил:

– Все так считают.

– Все? – На меня уставились растерянные серые глаза. – Вы с ним знакомы?

Только без паники… Спокойно, Морган! Напарник, конечно, и тут ухитрился поставить тебя в дурацкое положение, но выход найдется. Обязательно. Ага, вот и он, легок на помине!