создания лица и фигуры «под ключ». К счастью, в них не были указаны цены, поэтому комплексом неполноценности я не обзавелась, да и не планировала я никакого вмешательства с свою внешность.

Заметив в углу зала столики с чашками и высокими белоснежными кофейниками, я вздохнула и отправилась туда. Разговаривать мне было категорически не с кем, я никого тут не знала и не горела желанием знакомиться, хотя пару раз поймала на себе заинтересованные взгляды.

Я собиралась дождаться появления Беляева, который за последние сутки звонил несколько раз и которому я клятвенно пообещала прийти и «морально поддерживать», а потом – как сложится, потому что как-то в моей жизни в последнее время напряжённо с планированием. Но пока главный виновник сегодняшнего мероприятия, он же владелец нового центра, не появился, я скромно сидела в уголке и пила кофе, который, кстати, мог бы быть и получше.

Глубоко задумавшись, я не сразу заметила, что беспорядочная суета граждан в просторном холле перестала напоминать броуновское движение: все сгруппировались в соответствии с какими-то мне неведомыми интересами, а я и ещё несколько оставшихся бесхозными личностей образовали свою немногочисленную компанию. Все смотрели в сторону входной двери, которая не замедлила распахнуться, и в холле появился Дмитрий Васильевич Беляев собственной персоной.

Как же хорошо, что я предусмотрительно поставила чашку с недопитым кофе на какой-то подоконник, так как иначе мой новый (надетый с учётом торжественности мероприятия) светлый пиджак мог оказаться безнадёжно испорченным. Ибо сегодня, в отличие от прошлого раза, господин Беляев шествовал по расстеленной красной дорожке не один: рядом с ним цокала каблучками сияющая безликой официальной улыбкой Вероника.

Дмитрий Васильевич был весел, бодр и барственно благодушен. Он улыбался знакомым, с кем-то здоровался за руку, кого-то покровительственно похлопывал по плечу, а я смотрела на него и судорожно пыталась совместить в голове картинки: этот Беляев, демонстративно излучающий оптимизм и царственную снисходительность, и Беляев, в одних джинсах пытающийся разлить шампанское на моей кухне. Картинки категорически не совмещались, настолько, что я помотала головой, стряхивая наваждение. Нет, он не может быть таким разным: или один, или второй вариант – обманка. И как же мне хотелось верить, что второй образ, который на кухне, – истинный.

Между тем Дмитрий Васильевич поравнялся с той группой, в которую нечаянно попала и я, скользнул по нам взглядом, никого не выделяя, наградил общей, абсолютно безликой улыбкой и двинулся дальше, к лестнице, перед которой была натянута красная ленточка и толпились лица, приближённые к императору. А я осталась стоять в состоянии совершенной прострации. Нет, я, разумеется, не думала, что, увидев меня, он бросится ко мне с радостным криком и распростёртыми объятиями, но… Но вот так просто равнодушно мазнуть взглядом, не задержавшись ни на секунду, ни улыбнувшись хотя бы глазами…

Пока я в растерянности пыталась осмыслить происходящее, супруги Беляевы под бурные аплодисменты торжественно перерезали красную ленточку, и положили откромсанный кусочек в какую-то шкатулку, видимо, на память. Я смотрела на Беляева, который, наклонившись к Веронике, слушал, как она что-то ему говорит, и согласно кивал. В ту сторону, где стояла я, он не посмотрел ни разу, и я с трудом боролась с желанием развернуться, уйти и вычеркнуть этого человека из своей жизни. Вдруг за спиной раздался знакомый негромкий хрипловатый голос:

– Лер, ты лицо сделай попроще, а то скоро начнут внимание обращать, а оно тебе надо?

Я резко повернулась и увидела Макса, который стоял, опираясь плечом о стену и улыбался мне усталой, какой-то вымученной улыбкой.

– Макс? Что ты здесь делаешь? – я даже сама себе не хотела признаваться, насколько была рада его видеть, даже сейчас…или особенно сейчас…

– А ты?

– Я? Я обещала…прийти, – я посмотрела в сторону Беляева, который в данный момент любезничал с женщиной – директором центра, поддерживая её за локоток и показывая что-то в бумагах, которые держал в руках. – Только уже не уверена, что это так уж необходимо. Похоже, моральная поддержка нужна здесь исключительно мне. А ты с Вероникой?

Я оглянулась, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, но народ перебазировался поближе к руководству и не обращал на нас внимания.

– Да, – Макс кивнул, – я обещал забрать её после мероприятия, мы договорились пообедать. Нам с ней надо поговорить без нервов и эмоций. Пока мы смогли только поссориться. Теперь попробуем помириться. Вероника говорит, что фотография – это монтаж, фотошоп, что у неё никогда ничего не было и нет с этим Анатолием.

– И ты ей веришь? – я с сомнением посмотрела на друга, – Макс, мне фотография показалась подлинной…

– Я – верю, – убеждённости в голосе Макса хватило бы на несколько человек, так что мне только и осталось, что пожать плечами. Как говаривал классик: «блажен, кто верует, тепло ему на свете!» – А у тебя с Беляевым как – всерьёз что ли?

– Не знаю, Макс, вот правда – не знаю. С одной стороны, он меня невероятно привлекает, я, возможно, даже влюбилась. Знаешь, в него трудно не влюбиться. Да и он вроде бы, как мне казалось, ко мне неравнодушен, во всяком случае, так было вчера. Но сегодня он прошёл и даже не посмотрел на меня, взглянул, как на пустое место…Обидно…

– Ну, это как раз объяснимо, – Макс усмехнулся, – пока он не решит, что пришло время, он так и будет ходить с каменной мордой лица. Не обращай внимания, Леруня.

– Макс, а что я буду делать, когда у него это пройдёт? – я очень серьёзно посмотрела на Макса, потому что вдруг поняла, что не хочу, чтобы Беляев, так внезапно возникший в моей жизни, из неё исчезал. – Для него это просто эпизод, а я …я ведь могу…всерьёз…

– Лучше подумай, что ты будешь делать, когда это пройдёт у тебя, – не очень понятно ответил Макс, всматриваясь в небольшую, но плотную толпу, скопившуюся вокруг что-то вещающего народу господина Беляева. – Ты не видишь Нику?

– Кого?

– Веронику… – Макс обеспокоенно прищурился, – я её не вижу. Ведь вот только что рядом с ним стояла.

– Добрый день, – раздался внезапно справа от нас женский голос, и я, вздрогнув повернулась туда. – Не помешаю?

Нам с Максом вежливо улыбалась Вероника. Как говорится, занавес….

– Ника! – радостно воскликнул Макс и даже вроде бы сделал попытку её обнять или поцеловать, но вовремя опомнился, сообразив, что вокруг полно народу, который, к счастью, не в курсе высоких отношений в семье виновника сегодняшнего торжества. – А мне казалось, я видел тебя там, возле лестницы. Как ты смогла так быстро оттуда сбежать?

– Ой, там так скучно, – Вероника