— Да, пожалуйста, собирайся.

Выдающегося допроса не получилось. Жордан Полен больше ничего особенного не знал, и Де Риттер за своим ноутбуком заканчивала задавать последние вопросы. В дополнение к этой хлипкой истории, вышла на свет возможная связь Кулибали — Самой, которая могла бы оживить дело. Но эта связь была лишь нариком, которого постоянная нехватка дури сделала немного нелюдимым и который так и не был опознан. Открытая дверь, войдя в которую упираешься в стену.

Сэм включил компьютер и вошел в межведомственное фотоприложение.

— Сделай мне описание внешности принцессы. Если она употребляет, без сомнения, рано или поздно на чем-то попадается — кража или домогательство. А раз так, ее фотография имеется в картотеке. Слушаю тебя.

— Нарики как китайцы. Никогда не знаешь, сколько им лет; я бы сказал, между восемнадцатью и тридцатью, в зависимости от того, насколько она держит себя в руках. Блондинка, миниатюрная, ростом примерно метр пятьдесят пять, худая, волосы… не знаю… грязные?

— Цвет глаз?

— Ну ты спросил, умник… Красные — как правило.

Некоторое время на экране компьютера крутилась картинка, а затем программа предложила выборку из 78 фотографий, подходящих под предложенные параметры. 78 несчастных девушек, жизнь которых в какой-то момент пошла не в том направлении. Жордан Полен добросовестно рассмотрел фотографии одну за другой с усердием, коего было ровно столько же, сколько и желания покинуть территорию уголовной полиции, где он не очень-то привык находиться в качестве свидетеля. Наконец он без колебаний сделал вывод.

— Мне жаль, но среди того, что вы показали мне, ее нет. — Отодвинувшись вместе со стулом, Полен обратился к группе: — Ну ладно, я был благоразумен, а теперь мне можно вернуться к себе?

Кост встал и пригласил его следовать за ним по длинному коридору, ведущему от его кабинета к лифту. Это расследование движется в ритме «шаг вперед, два шага назад», а он никогда не был хорошим танцором. В общей комнате, куда выходили лифты и зал ожидания для потерпевших, Полен обратился к Косту голосом, которого тот от него никогда не слышал. Ровным и без всякой вражды. Почти успокоенным.

— Честно говоря, я думал, что придется проторчать здесь двадцать четыре часа.

— У нас был договор, а слово надо держать. С другой стороны, у меня действительно не было причин заключать тебя под стражу.

— Потому что вам они нужны сейчас?

— Да, всё больше и больше.

Двери открылись, и взгляд Жордана Полена на мгновение остановился над плечом полицейского.

— Твоя принцесса-шлюха…

— Да?

— Она у тебя за спиной.

Кост обернулся в пустом зале и внимательно осмотрел его единственное украшение. Афиши Ассоциации помощи родителям детей — жертв преступления — большие красные буквы над фото, «ПРОПАВШИЕ» и традиционное английское «MISSING»[31].

— Первое фото сверху слева. Малышка, которая улыбается, в зеленом свитере. Это она. Во всяком случае, такой я ее увидел в первый раз. Потом она стала выглядеть похуже.

Воспользовавшись тем, что полицейский замер в стойке охотничьей собаки перед фотографией девушки, Полен исчез в лифте, двери которого закрылись за ним. Оставаться на месте означало навлечь на себя новый допрос. Полицейский и так знает, где его найти.

* * *

Кост несколько раз повторил имя, написанное под лицом пропавшего ангелочка.

— Камилла Сультье.

Ничего не всплыло в памяти. Он ускорил шаги, вошел в кабинет и приказал Сэму:

— Камилла Сультье. Мне нужно все, что у нас на нее есть, прямо сейчас.

Несмотря на то что Де Риттер уже собиралась спросить, из какой шляпы он вынул эту информацию, Сэм погрузился в компьютер, не пытаясь совать нос. Информаторы появляются своевременно. Он знал, как у Коста все это работает.

— Сультье Камилла… вот она.

Телефон хранил молчание, но загорелась красная сигнальная лампочка, означающая внутренний вызов из секретариата. Гальенн — заместитель начальника уголовной полиции — машинально нажал на кнопку, и голос секретарши представил ему собеседника. Их разговор был быстрым. Разъединив вызов, Гальенн встал.

Как можно быстрее он преодолел двадцать метров, отделяющие его кабинет от кабинета начальника — последние несколько шагов проделал уже рысью, — и, перед тем как открыть высокие обитые двери, с легкой одышкой в голосе обратился к секретарше-церберу, следившей за ним поверх сдвинутых на кончик носа очков для чтения:

— Вы слышали, что он сказал?

— Не беспокоить до нового распоряжения.

Поблагодарив ее, Гальенн толкнул сразу две толстые дверные створки.

— Господин директор, мы получили звонок комиссара Стевенена из уголовной полиции девяносто третьего департамента. Вам следует связаться с ним.

Несколько минут спустя телефон начальника замерцал красным; секретарша сообщила, что запрашиваемый звонок находится в режиме ожидания. Шеф включил громкую связь, чтобы разговор мог слышать его заместитель, обеспокоенный настолько, что видно было не его самого, а только лысину.

— Кристоф, я слышал, вы хотите связаться со мной.

— Мое почтение, господин директор. Мы только что получили звонок от полковника Мальбера.

— Какая-то проблема?

— Возможно, месье. Разговор с капитаном Костом, во время которого упоминался «код девяносто три».

— Действительно, это вызывает беспокойство. Расскажите мне об этом капитане… как там его?

— Капитан Виктор Кост, господин директор. Начальник следственной группы уголовной полиции девяносто третьего департамента. Группа работает с хорошими результатами. Несколько неверных шагов в карьере, но ничего такого, что можно использовать как рычаг. Он прошел практически всю программу обучения в девяносто третьем со своим напарником, лейтенантом Матиасом Обеном, — тем, кого заменяет Мальбер.

— И этот лейтенант Обен только что порвал с «кодом девяносто три»? Какой интерес ему выставлять все напоказ? Это же похоронит его самого.

— Может, не было выбора. Кост — любопытный и умный полицейский и к тому же его друг.

— Досадные свойства… Что у нас есть в качестве средства давления? Слабые места, прошлое, наркомания, любовница?

— Ничего такого. Несколько лет назад после самоубийства подружки он полностью погрузился в работу.

— Те, кому нечего терять, — самые опасные. Как вы собираетесь уладить эту проблему?

— Это много от чего зависит, месье. Какова степень свободы моих действий?