Затем постепенно мы перешли от горечи к полному неприятию. Камилла больше не обедала с нами, а когда оказывала нам честь кратким пребыванием в доме — в основном чтобы принять душ или попросить денег, — я видела ее, кажется, не иначе как с наушниками в ушах. Я уже стала считать, что она лишь видит, как шевелятся наши губы, не пытаясь понять, что мы можем ей сказать. Она где-то пропадала целыми днями, и ее печаль, которую я понимала, уступила место недопустимой наглости. Тем не менее Люка продолжал любить ее и пытаться понять до самых последних дней ее присутствия в нашей жизни. Для него ничего из того, что исходило от нее, не было ни диким, ни грубым. Он прощал все. Многочисленные кражи, хотя он сам часто являлся их жертвой, незваные гости, которых Брис иногда должен был провожать до ограды. Связывающая нас нить слишком натянулась и в конце концов поддалась. Камилла превратилась в ходячую воинственность, вооруженную упреками. Усадьба разделилась на две части: с одной стороны была ее комната, с другой — весь остальной мир. К несчастью, в этом остальном мире был Люка, а в мире Люка, отныне опустевшем, была только Камилла. Мне повезло, что у меня были только сыновья, и моего авторитета всегда хватало, дабы устранить всяческие конфликты из жизни в этом доме. А вот на эту малышку я не имела ровным счетом никакого влияния. Настолько, что она в конце концов ушла из дома еще до совершеннолетия после четырех долгих лет сплошных конфликтов, иногда молчаливых, иногда наоборот. И Люка так и не пережил это.

Кост воспользовался паузой:

— Вы заявляли в полицию о ее побегах?

— Рискую вас удивить, но наша семья очень редко прибегает к помощи ваших служб. Мой сын уже слишком долго трудится над строительством своей политической карьеры, и мне никоим образом не хотелось бы, чтобы ей был нанесен вред из-за того, что могла натворить Камилла. Мы воспользовались услугами месье Симона, частного детектива, который и раньше приходил на помощь моему покойному мужу. Поэтому до ее самого последнего бегства из дома нам было известно почти все, что она делала и с кем виделась. По моей просьбе Брис несколько раз обыскал ее комнату, и найденное — шприцы и ложки, покрытые черной копотью, — подтвердило мою догадку о причине постоянной усталости на лице Камиллы. Накануне ее восемнадцатилетия, видя, что она все не возвращается, Люка сам пошел заявить о ее исчезновении, дабы избежать того, что вы называете поиском в интересах семьи.

— Это вполне понятно: совершеннолетние имеют право исчезать, в то время как не достигшие возраста совершеннолетия должны быть возвращены домой. И с тех пор никаких новостей?

— Об этом надо спросить у Люка. Я же отложила эту историю в сторону вместе с остатками своих воспоминаний. Камилле сейчас двадцать два, и, полагаю, она вернется, когда достигнет самого дна. Я предложила ей свой дом и свою… привязанность. Что еще я должна была сделать?

Кост повернулся к Де Риттер, вынувшей из своей сумки папку с документами, порылся в них и разложил в ряд на столике три фотографии. Франк Самой, Бебе Кулибали и Жордан Полен. Пожилая дама извлекла из толстой книги тонкие очки, которые использовала в качестве закладки.

— Эти мальчики выглядят неподобающим образом, если вас интересует мое мнение, капитан.

— Совершенно согласен с вами. Возможно, кто-то из них мог бы вам что-нибудь напомнить…

Она поколебалась, затем ее скрюченный палец оказался направлен на фото Франка Самоя и оставался в таком положении на протяжении всей фразы.

— Вот этот. Сначала он вежливо ждал ее у решетки, а затем приезжал на машине и парковался так, словно все здесь принадлежит ему. В последний раз я его не видела; едва он коснулся ногами земли, как Брис схватил его за шиворот и выкинул за пределы усадьбы.

— Вы говорите, он парковался перед вашим домом. Вы помните его машину?

— Разумеется, красная машина.

— «БМВ», — уточнил Брис, так и остававшийся в комнате. — Старая модель.

Марго Сультье сочла, что уже достаточно сотрудничала, и предпочла поменяться ролями.

— Может быть, уже пора сообщить мне о причинах вашего визита, капитан? У вас есть какие-то новости о Камилле?

— К несчастью, нет. Я пытаюсь больше узнать о человеке на «БМВ» — в частности, он замешан в том, что может быть историей сведения счетов в среде наркоторговцев. Это он привел нас к вашим дверям. Что касается того, находится ли Камилла в безопасности и добром здравии, — мне это неизвестно, но, если желаете, я могу держать вас в курсе.

Хотя она ответила «да», Кост не заметил никакой материнской решимости. Рука Марго Сультье, сплошь унизанная тяжелыми кольцами, легла на руку Коста, почувствовавшего прикосновение морщинистой кожи и полированного металла.

— «Ужасная». Ведь именно это слово гуляет за вашим зрачками, капитан? Вы находите меня ужасной? Успокойтесь, Люка придерживается обо мне того же мнения, и оно тревожит меня еще меньше вашего. Камилла — не моя дочь, и я пытаюсь защитить то, что осталось от угасающего семейства.

Вид вечернего солнца побудил Коста задержаться здесь еще ненадолго. Когда он уже вставал, на память пришла одна фраза пожилой дамы.

— Вы упомянули своего сына. Вы говорили о Люка или о ком-то другом?

— Люка — мой младший, старший не пожелал идти по стопам своего отца. Сейчас он фармацевт в гуманитарной организации. Можно подумать, что все пытаются покинуть меня — не тем, так другим способом…

— Мог бы я с ним встретиться?

— Конечно. Когда приедете в Мавританию, спросите Гаэля Сультье из ассоциации «Фармацевты без границ». Судя по его последнему письму, дорогу, ведущую в Джигуенни, уже починили.

— Сомневаюсь, чтобы мне позволили совершить такое путешествие. Я хотел бы лишь услышать вашего младшего, Люка. Не будете ли вы так добры передать ему мою визитку?

Пожилая дама согласилась, сказав «с удовольствием» и при этом сохранив полнейшую неподвижность. Брис взял карточку из руки полицейского и, отойдя на некоторое расстояние, дал понять, что теперь настало время оставить Марго Сультье, которая желает отдохнуть.

* * *

Вернувшись в машину, Де Риттер первой начала обсуждать только что произошедший разговор:

— Моя мать сейчас реально выросла в моих глазах. Не хотелось бы мне страдать от такой вот мамаши…

— Ты явно не знакома с моей.

— Я даже представить не могу, что она у тебя есть.

Несмотря на весь этот бардак, Де Риттер только что почти удалось вызвать у него улыбку. Кост вынул мобильник и дал возможность Сэму изложить ему подробности дня. Можно было поспорить: Бебе Кулибали станет отрицать, что узнаёт на фотографиях Камиллу, Полена и Франка Самоя. Ронан как следует постарался надавить на него, но перед ним был пациент больницы, которому уже отрезали яйца, и произвести впечатление на такого оказалось довольно сложно. Сэм получил на электронный ящик документы из комиссариата, где говорилось, что в 2010 году Камилла Сультье была задержана за хранение наркотических средств, которые пыталась по-глупому пронести через переход метро. Она всего лишь упала и растянулась во всю длину на полу перед контролерами в засаде. Без всяких документов при себе. Агенты RATP[32] вызвали экипаж полиции, и во время прощупывания при ней было обнаружено полграмма героина. Ничего интересного. Несмотря ни на что, Кост пожелал несколько уточнений.