Я с трудом села, щелкнула переключателем энергошнура и оглядела кабину, служившую мне постелью. Браслет осветил импровизированную кухню, кучу грибов, ожидающих чистки, камни, разложенные на сиденьях, и…

Генератор аэрокара размером с прикроватную тумбочку.

Он валялся там же, где я его бросила после того, как дотащила на своем горбу до пещеры. Я так вымоталась, что даже не стала его подключать, а сразу рухнула в постель.

Застонав, я свалилась обратно и с силой вдавила основания ладоней в глаза. Вчера вечером я так взбесилась, что… ну да, надо признать, что перестала соображать. Тогда стащить энергогенератор показалось мне отличной идеей, но наутро в этом прекрасном плане зияли огромные дыры.

«Надо же, кто бы это мог разгромить твою машину, Зараза? Наверное, единственный человек, которого не было за ужином, и единственный, у кого была веская причина, чтобы тебе отомстить?»

Когда станет известно, что это я разнесла собственность другого кадета, меня выставят из летной школы со скоростью звука. Я снова застонала, и Мегаслизня, которая уютно устроилась на приборном щитке, поддержала меня своим стоном.

Почему? Ну почему я не способна собраться? Почему я позволяю себя доставать? Беовульф и Сюнь Гуань никогда бы не допустили, чтобы их спровоцировали на подобную глупость!

Тем утром по пути в Альту я чувствовала себя совершенно больной. У меня не хватило духу даже попытаться запустить энергогенератор. Как будто это могло что-то изменить. Ну почему «Спенса здравомыслящая» и «Спенса целеустремленная» не могли хотя бы иногда действовать сообща перед тем, как я лезла куда-то, очертя голову?

Я была абсолютно уверена, что полицейские уже поджидают меня на входе, но охрана на воротах даже не глянула в мою сторону. Никто не остановил меня по дороге в класс. Через некоторое время после того, как я уселась на свое место, вошел Зараза, но и он не обратил на меня особого внимания. Наконец приковылял Кобб, и урок начался, как обычно.

В какой-то момент во время перерыва я ухитрилась взглянуть Заразе в лицо. Он не отвел взгляда. В его глазах однозначно читался вызов. Но как это можно было понять? Он ждал какой-то особой оказии, чтобы меня заложить?

День шел своим чередом. Мы учились стрелять энергокопьями по движущимся мишеням, и я уже начала надеяться, что, быть может, Зараза решил не впутывать меня в неприятности. Может быть… может быть, он будет действовать, как достойный противник. Вместо того чтобы бежать за помощью к адмиралу, попытается отомстить самостоятельно.

Если так, то, черт возьми, этот парень заслуживал уважения.

Впрочем, не слишком. Он все равно продолжал обзывать меня трусихой, со злобой и вызовом в голосе, на глазах у всех остальных. Артуро, Нед, ФМ и даже Бим обходили меня стороной, поглядывая краем глаза. На учебу это никак не влияло, но в перерывах все шушукались. Если кто-нибудь меня о чем-то и спрашивал, то, получив ответ, быстро отходил. Единственным человеком, который вел себя как обычно, была Киммалин. Конечно же, это не значило, что она ничего не заметила.

– Выходит, – сказала она, нависнув над моим стулом, когда я присела отхлебнуть воды из своей фляжки – ты поэтому такая воинственная?

– Воинственная? – переспросила я, не до конца понимая, о чем она.

– Словно хочешь сорвать с неба все звезды одной рукой и запихнуть в карман, – продолжила Киммалин, немного запнувшись, будто боялась ляпнуть какую-нибудь двусмысленность. – Такая… разгоряченная, что ли.

– Разгоряченная.

– Даже… ну, иногда… сердитая.

– Думаешь, это из-за отца я такая злая, дерзкая и раздражительная? Из-за того, что его называют трусом, я хожу с мечом в руках и кричу, что поотшибаю всем бошки и взберусь на пирамиду из черепов, чтобы добраться до тех, кто слишком высок, чтобы я могла дотянуться?

Киммалин с нежностью улыбнулась.

– Что, благослови меня звезды? – спросила я.

– Все до единой, Спенса. Каждая беспокойная звезда.

Я вздохнула и снова глотнула из фляжки.

– Не знаю. Я любила Бабулины сказки еще до того, как отца сбили, но случившееся точно не пошло мне на пользу. Когда каждый смотрит на тебя как на дочь труса – не просто на дочь труса, а на дочь Того Самого Труса, – у любого испортится характер.

– Ну, спасибо за прямоту, – сказала Киммалин и подняла вверх сжатые кулаки. – Гордость – добродетель тех, кто делает ее таковой.

– Сказала Святая.

– Она была очень мудрая женщина.

– Понимаешь, ведь никто из нас не в курсе, о какой такой Святой ты говоришь.

Киммалин погладила меня по голове:

– Все в порядке, дорогая. Не твоя вина, что ты еретичка. Святая все равно дарует тебе прощение.

Любого другого я бы за такое убила на месте, особенно за этот жест. Однако поглаживание Киммалин было даже приятно.

К концу дня я почувствовала себя гораздо лучше. Настолько, что меня всего лишь слегка затошнило, когда все отправились на ужин. Так что все было даже неплохо. Выйдя наружу, я заметила, как Зараза садится в длинный черный аэрокар. За рулем сидел водитель в белых перчатках. Бедняжка. Похоже, теперь золотого мальчика придется подвозить домой.

Пружинистой походкой я зашагала в сторону своей пещеры, жуя на ходу кусок копченой крысятины. Возможно, когда-нибудь, когда Йорген решится мне отомстить, я расплачусь за это, но пока как-нибудь переживу. Пусть будет так. Судя по всему, мне удалось уйти безнаказанной, совершив серьезное преступление. И теперь у меня был энергогенератор для звездного истребителя, одна штука.

Подойдя к своей расщелине, я в предвкушении улыбнулась, затем прицепила энергошнур и спустилась в пещеру. Конечно, глупо было рисковать ради этого всего своим будущим. Корабль был слишком старым – даже если мне и удастся его завести, это, скорее всего, ничего толком не даст. Но это была моя тайна, мое открытие. Мой корабль. Разбитый, изношенный, с погнутым крылом… все равно он был только мой.

Я подтащила генератор к входному люку. Разъемы были одинаковыми, так что насчет подключения можно было не беспокоиться. Глянула на Мегаслизню, медленно ползущую ко мне по крылу, затем улыбнулась до ушей и подключила кабель. Панель диагностики засветилась и ожила, а также, судя по свечению на носу, включился и приборный щиток. Снова раздалось низкое гудение, которое все усиливалось и становилось более высоким, пока… пока не превратилось в слова. «Ааааааварийная загрузка запущена», – донесся из кабины автоматический голос. Он говорил с очень странным, старинным акцентом вроде тех, что я слышала на записях знаменитых передач, которые были сделаны еще до основания Альты. «Обнаружены серьезные по вреждения структурной конструкции, а так же базы данных».

Неужели запись? Я начала забираться в кабину.

– Приветствую! – поздоровался со мной голос, став менее… механическим. – Судя по поведению и одежде, вы являетесь местным обитателем. Не могли бы вы идентифицировать себя, свою национальную принадлежность и назвать имена своих предков, чтобы я мог внести вас в базу данных?