– Да, они были великими, – сказал Бим и подмигнул мне. – Ну, то есть… я сейчас о них первый раз услышал. Но я уверен, что они были великими. Ну… Что-то пить хочется.

Он покраснел и отошел.

«Он… да он же флиртует со мной!» – дошло до меня. Я была ошеломлена. Ну, точнее, пытался флиртовать.

Неужели такое возможно? Ну, в смысле – он ведь вправду симпатичный, так зачем бы ему…

Я снова посмотрела на Бима. Так и есть – покраснел. Вот тьма! Это было самым странным из всего, что со мной случилось с начала учебы в летной школе, а я ведь каждое утро беседовала со слизнем.

Вообще-то, я думала о парнях, но мой образ жизни не оставлял времени на такие вещи. Последний раз какие-то романтические порывы в моей жизни случились, когда мне было восемь лет и я подарила Тору исключительно клевый топорик из камня на палке – а на следующей неделе решила, что он гадина. Ну, просто потому, что мне было восемь лет.

Я вскочила:

– Эй, Бим!

Он снова посмотрел на меня:

– А ты когда-нибудь слышал об Одиссее?

– Нет, – сказал он.

– Это был древний герой. Он сражался в величайшей из войн, случившихся на Земле, – Троянской. Говорят, у него был такой мощный лук, что только великан мог натянуть его тетиву и сам Одиссей. И у него… были синие волосы, представляешь?

– Да ну? – удивился Бим.

– Очень клево, – сказала я, тут же уселась на место и припала к фляжке.

«Ловко получилось? Ведь правда же ловко?» – твердила я себе.

Я не знала, что сказали бы Сунь Цзы или Беовульф насчет флирта с симпатичными парнями. Может, предложили бы поделиться с ними вражескими черепами в качестве знака внимания?

На душе у меня вдруг стало тепло и как-то… сладко – в хорошем смысле, пока я не заметила, что Зараза пялится на меня с другого конца класса. Я окинула его холодным взглядом.

Он демонстративно повернулся к Неду и Артуро и сказал:

– Хотя какой чести можно ожидать от дочери Зена Найтшейда?

Меня как током ударило.

– Кого? – переспросил Нед. – Погоди-погоди, как ты ее назвал?

– Ну помнишь, – сказал Зараза достаточно громко, чтобы его услышали все в комнате, – позывной: Ловец. Трус с Альты.

В классе воцарилась тишина. Я прямо физически почувствовала, как все взгляды устремились на меня. Откуда он узнал? Кто ему рассказал?

Я встала. Тьма, похоже, даже Киммалин знала, кто такой Ловец. Фляжка выпала из ее пальцев и отскочила от пола, разбрызгивая воду, а Киммалин этого даже не заметила.

– Кто? – спросила Утро. – Что случилось?

Мне хотелось убежать. Спрятаться. Скрыться от всех. Но я не должна была бежать!

– Мой отец не был трусом! – заявила я.

– Прошу прощения, – сказал Зараза. – Я всего лишь цитирую официальную информацию.

Он смотрел на меня с таким заносчивым видом, что так и хотелось подойти и вмазать ему по физиономии. Я поймала себя на том, что краснею от смущения – а потом и от гнева.

Мне не стоило смущаться. Почти всю свою жизнь я жила с этим. Я привыкла к подобным взглядам, подобным шепоткам вокруг. И я не стыдилась своего отца, верно ведь? Так почему меня должно было волновать, что другие об этом узнали? Отлично. Я гордилась тем, что я дочь Ловца.

Просто… это было приятно. Приятно идти своим путем, а не стоять в тени другого.

От этой мысли у меня возникло ощущение, будто я предаю отца, и я разозлилась еще сильнее.

– Представляешь, она живет в пещере, – сообщил Артуро Зараза. – Уходит туда каждый вечер. Лифтеры рассказали мне, что видят, как она уходит в глушь, потому что ей не…

Он замолчал, не договорив, когда в кабинет вошел Кобб с дымящимся стаканчиком кофе в руке. Кобб тут же внимательно посмотрел на меня, потом на Заразу.

– А ну, все по местам! – прикрикнул он. – Мы еще не закончили на сегодня. Жучик, это ты уронила фляжку?

Киммалин очнулась, быстро подобрала фляжку, и все молча забрались в кабины. Вскоре после того, как мы вернулись к тренировке с энергокопьями, я заметила, что Кобб смотрит на меня, и лицо у него было мрачное, а взгляд словно бы говорил: «Это должно было когда-то произойти, кадет. Ты собираешься сдаться?»

Никогда.

Но это не мешало мне до конца тренировки чувствовать себя погано.

Несколько часов спустя я вышла из женской умывалки с наполненными фляжками. Новая пара полицейских довела меня до дверей и убедилась, что я переступила порог, а потом, как и обычно, оставила меня в покое.

Я устало брела по территории базы. Меня переполняли злость на собственное бессилие, гнев и ощущение одиночества. Пора было уходить отсюда, в мою пещеру. Но вместо этого я выбрала дорожку, идущую вокруг здания школы, – по ней можно было пройти мимо столовой.

Я заглянула в окно и увидела, как все они сидят за металлическим столом – болтают, смеются, спорят. Они даже поддразнивали Заразу за то, что он наконец-то присоединился к ним за ужином, – надо же, какая честь для плебеев! Обычно он спускался вниз на особом лифте, который, по словам Неда, добирался до нижних пещер всего за пятнадцать минут.

Так что он сидел там, наслаждаясь всем, в чем мне было отказано, – и это после того, как он швырнул им мою тайну, словно пригоршню просроченных пайков. Я ненавидела его. В ту минуту я практически ненавидела их всех. Я почти что ненавидела отца.

Выйдя с территории базы через главные ворота, я побрела в ночь. Сразу за воротами я свернула влево, чтобы срезать дорогу через сад. Тропа привела меня прямиком к тем маленьким ангарам, где Зараза держал свой аэрокар.

Я остановилась в темноте и уставилась на его отсек. Главная дверь на этот раз была заперта, но боковая оставалась открытой, и я видела, что машина стоит там. Мне понадобилось всего полсекунды, чтобы меня осенила очередная кошмарная идея.

Оглядевшись по сторонам, я никого не увидела. В тот день стемнело рано, небесные светильники сместились, и работники, трудившиеся в саду, уже ушли по домам. Ангары находились достаточно далеко от главных ворот базы, и стоящие там охранники не могли меня разглядеть.

Я проскользнула в маленький ангар и прикрыла дверь, потом включила энергошнур вместо подсветки. Отыскав на стене разводной ключ, я подняла капот голубого аэрокара.

Сегодня Зараза может пройтись домой пешком. Это будет только справедливо. В конце концов, мне же доводилось ходить пешком – и сегодня я проделаю этот путь с большим энергогенератором от аэрокара, привязанным к рюкзаку.

На следующее утро я проснулась больная и разбитая, с лицом, отдавленным об игрушечного медвежонка. Я повернулась – и застонала. Все мышцы ныли. Почему мне так плохо? Что я…