– Ага. – Лорел вздохнула и посмотрела на стопкуучебников, ждавших ее на столе.

В четверг после школы Лорел взяла из дома голубой фартук иотправилась в «Книжную полку Марка», папин книжный магазин. Джен, Брент и Медди– его подчиненные – брали лишние смены, но такими темпами они выработали бысвои сорок часов уже к пятнице. Лорел хотела дать выходной хотя бы Бренту иДжен. Медди была единственной сотрудницей, доставшейся папе в наследство отпрежнего хозяина. Она работала здесь почти десять лет и, к счастью, моглауправиться даже в одиночку.

Однако больше всего Лорел волновалась не за магазин. Передвыходом из дома она заглянула в родительскую спальню и пришла в ужас отпапиного вида. Отец всегда был худоват; теперь его лицо осунулось и посерело, апод глазами пролегли темные круги. Губы побелели, на лбу выступил пот. Мамаиспробовала все возможные средства: припарки с лавандой и розмарином, чай изфенхеля, витамин С для поддержания иммунной системы… Бесполезно. На ночь онадала ему немного бренди, а в увлажнитель воздуха капнула мятное масло – опятьникакого толку. Забыв о гордости, мама дала папе несколько традиционныхлекарств – найквил и тайленол усиленного действия, – ему не полегчало. Обычнаяна первый взгляд простуда обернулась серьезными осложнениями – и куда быстрее,чем можно было ожидать.

Когда Лорел вызвалась поработать в книжном магазине, чтобымама осталась дома с отцом, та крепко обняла дочь и прошептала «Спасибо». Папавыглядел ужасно – как блеклая карикатура на самого себя. Он пытался шутить иулыбаться, но даже это давалось ему с трудом.

Лорел вошла в магазин под веселый звон дверногоколокольчика.

Медди подняла глаза и просияла.

– Лорел, ты хорошеешь с каждым днем!

Они обнялись, и Лорел с удовольствием задержалась в ее успокаивающихобъятьях. Медди всегда пахла печеньем, пряностями и чем-то еще, неведомым инеуловимым.

– Как папа? – спросила Медди, не убирая руки с ееплеча.

На сей раз Лорел не смогла ограничиться простым «нормально».

– Он ужасно выглядит. Кожа да кости, прямо скелет. Мамапытается ему помочь, но все безрезультатно.

– Иссоп с солодкой тоже не помогают?

Лорел печально улыбнулась.

– Я тоже первым делом это спросила.

– Чудодейственное средство, насколько мне известно.

– Не для папы. Не на этот раз.

– Я каждую ночь ставлю за него свечку.

Свечи были для Медди тем же, чем иссоп и солодка дляЛорелиной мамы, – средством от всех бед. Набожная католичка, она держала наподоконнике свечной ящик и зажигала свечи по любому поводу, будь то рак узнакомого прихожанина или сбежавшая от соседа кошка. И все же Лорел была ейблагодарна.

– Папа составил график на следующую неделю.

Медди рассмеялась.

– Слег, а графики составляет! Значит, умирать пока несобирается. – Она протянула руку. – Давай посмотрю.

Медди внимательно изучила написанный от руки график.

– Вижу, он урезал часы работы магазина.

Лорел кивнула.

– Работников не хватает.

– Ну и правильно. Я давно ему говорила, что глупо такрано открываться. Кто в восемь утра пойдет за книгами? – Она наклонилась ближеи заговорщицки прошептала: – Если честно, мне и самой лень вставать в такуюрань.

Несколько часов они проработали довольно весело, избегаяразговоров о Лорелином папе, хотя мысли о нем не покидали девушку ни на минуту.В конце дня она оставила Медди заканчивать бумажные дела и приклеила к двериобъявление, в котором извинилась перед покупателями за преждевременное закрытиемагазина.

Лорел шла домой медленно: все тело ныло – приходилосьворочать коробки с книгами. Свернув за последний угол, она увидела наподъездной дорожке большой автомобиль. Красно-белый. Скорая помощь. Сообразив,что это значит, Лорел помчалась к дому и вбежала в гостиную как раз в туминуту, когда санитары спускались по лестнице с носилками, на которых лежал ееотец. Мама шла следом.

– Что случилось? – спросила Лорел, не сводя взгляда сотца.

По маминому лицу струились слезы.

– Его начало тошнить кровью. Пришлось вызвать «скорую».

Санитары наконец освободили лестницу, и Лорел крепко обняламаму.

– Все хорошо, мам. Он бы не стал возражать.

– Он не доверяет врачам, – растерянно пробормоталамама.

– Неважно. Сейчас это необходимо.

Мама кивнула, но так, словно и не услышала Лорел.

– Я поеду с ним. В машину пускают только одногочеловека. Я позвоню тебе из больницы, когда все устроится.

– Да, поезжай.

Лорел едва успела надеть ей на плечо сумку, пока онарассеянно, не видя ничего вокруг, шагала за санитарами к машине. Когда дверизакрывались, мама даже не посмотрела на Лорел.

Провожая взглядом «скорую», она чувствовала в грудитошнотворную, сдавливающую тревогу. Родители никогда не попадали в больницу –только пару раз навещали родственников. Хотелось верить, что у папы простотяжелый грипп, который скоро пройдет сам собой. Увы, это явно не тот случай.

Лорел вошла в дом и обеими руками закрыла за собой дверь.Щелчок замка эхом отозвался в пустом коридоре. Без родителей дом казался такимогромным и пустым… За последние пять месяцев она не раз сидела дома одна, носегодня все было иначе. Она испугалась. Ее руки дрожали, когда она запирала дверь.Лорел соскользнула на пол и долго сидела в коридоре, пока последние лучи солнцане померкли, оставив ее в непроглядной темноте.

С наступлением тьмы пришли и незваные черные мысли. Лорел струдом поднялась на ноги и поспешила на кухню, где включила весь свет, какойтолько могла. Усевшись за стол, она достала учебник английского и хотеласделать уроки, но после первого же предложения буквы поплыли у нее передглазами – бессмысленная тарабарщина.

Лорел положила голову на книгу. Она думала о магазине, о Тамании о Дэвиде, потом мысленно возвращалась к родителям – и так по кругу, снова иснова, пока глаза не начали слипаться.

Громкий звонок пробудил ее от странного тяжелого сна. Лорелсосредоточилась на звуке, с трудом нажала кнопку «Ответить» на телефоне и соннопрохрипела:

– Алло.

– Привет, родная, это мама.

Лорел тут же очнулась и посмотрела на смятый учебник.

– Что сказали врачи?

– Сегодня же начнут давать антибиотики. Хотятпосмотреть, что будет завтра… Он еще даже не в палате, а уже стемнело. Так чтооставайся дома, завтра приедешь, ладно?