Он повинно опустил голову, легко коснувшись губами ее волос.

— Было дело. Но ведь ты и сама немало этому поспособствовала.

Она требовательно посмотрела ему в лицо.

— Джейк! Я когда-то давала понять, что доступна? Ты слышал от кого-нибудь из моих знакомых, что я с ним спала? — Она возмущенно откинула голову, заглядывая в его лицо.

— Откуда? Я ведь ни с одним твоим бойфрендом незнаком. А сослуживцы, грешным делом, чего только не мололи! Людям ведь рты не заткнешь.

Она немного помолчала, любуясь огнями, кружившимися вокруг елки, а потом нехотя выговорила:

— Ты знаешь, я всегда хорошенькой была. Даже очень. И все всегда говорили, что если красивая, к тому же блондинка, то непременно дура. Я старалась изо всех сил, но все равно, как бы я ни училась, все одноклассники считали, что я списываю, а учителя мне ставят отличные оценки за красивые глаза. — И не совсем логично добавила, надеясь, что он все равно поймет: — Да еще дома папа так с мамой обращался, будто она пустое место. Я до сих пор не пойму, почему она терпела. Но она любила его, а это страшное наказание, если тебя не любят. — Она боязливо вздрогнула, вспомнив страдания матери, и он, нежно поцеловав ее в мочку уха, мягко прошептал, обо всем догадавшись:

— И ты решила притворяться легкомысленной особой, чтобы не отвечать за разбитые сердца?

Зажмурившись от удовольствия, она поправила его:

— Нет, чтобы не разбивать сердец. Ведь, если ты знакомишься с пустышкой, пусть и хорошенькой, ты же не станешь рассчитывать на ее вечную любовь и привязанность? Чего ждать от красивой, но пустой куклы, верно? Мотыльки созданы, чтобы порхать.

Вспомнив, что еще недавно считал точно так же, Джейк согласно кивнул.

— Эта метода долго себя оправдывала, спасая меня от ненужных страстей, но с тобой вышла боком. У тебя уже выработался стереотип, правда не без моей помощи. Но тогда мне казалось, что я все делаю правильно, ведь в то время я тебя еще не любила.

Он потер ладони, как от непереносимого холода.

— А вот я тебя любил… Боюсь, что влюбился сразу, когда увидел в первый раз. У меня при виде тебя сердце забилось, как подстреленное. Ты пришла к нам после окончания университета, такая тоненькая, беленькая, грациозная, как старинная фарфоровая статуэтка. Но я сразу понял, что мне с тобой ничего не светит — ты посмотрела на меня, как на стеклянного человечка, насквозь.

Лиз покаянно потерлась лбом о его подбородок.

— Извини, я этого и не помню. Но ты мне жестоко отомстил потом, когда я всячески старалась показать тебе, что ты мне небезразличен. До сих пор мороз по коже, как вспомню ту командировку. Я даже напоить тебя пыталась, чтобы соблазнить, да и сама несколько перебрала, я же не пью. Кошмар!

Он глуховато засмеялся, высоко подкинув ее на коленях.

— Ну, так уж и кошмар. По-моему, все шло великолепно, пока не заявился Томас. Это потом стало плохо.

— Когда ты постучал в дверь, я так надеялась, что ты останешься у меня, но ты ушел.

— Ну что ты, Томас же потом всем бы растрезвонил, что я спал с тобой.

Ее озорной пальчик провел томительную дорожку по его груди, спускаясь все ниже.

— По-моему, ты свою репутацию спасал, не мою.

Перехватив ее руку на полдороге и поцеловав ладонь, Джейк откровенно признался:

— Если бы я знал тогда о твоих чувствах, то, конечно, пришел бы, но мне казалось, что тебе просто поразвлечься захотелось от скуки. Ты и потом колебалась, не понимала, что с тобой.

Она потупилась, гася взгляд лучистых глаз.

— Ну, до меня сразу дошло, что со мной, когда я увидела тебя целующимся с нашей секс-бомбой. У меня сердце от муки надвое разорвалось и сомнений никаких не осталось.

Джейк сморщился, как от приступа острой зубной боли.

— Да ерунда все это, мне Сюзанна никогда не нравилась. Я и так сам не свой был после того, как тот наглый тип увез тебя у меня из-под носа, да еще чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты просто со мной поиграть решила, вот и выкинул черт знает что.

— Жаль, что ты так обо мне подумал. — Она освободила руку и приложила ее к его груди, с удовольствием ощущая, как под ее ладонью с силой бьется его сердце. — Я никого из мужчин никогда не соблазняла, но вот тебя пыталась, что греха таить. Хотя вовсе не по указанию начальницы, естественно. Я ведь, честно говоря, вовсе не сердцеедка. Меня мужское внимание больше утомляет, чем занимает. Я семейный человек, мне дома гораздо приятнее.

Он подумал, что и в этом они полностью сходятся — он тоже никогда не был любителем модных тусовок. Одобряюще положил свою ладонь поверх ее и слегка сжал, боясь причинить боль ее тоненьким пальчикам. В это время за окном громыхнула петарда и стены окрасились множеством красных огоньков.

Они немного помолчали. Джейк осторожно задал волнующий его вопрос:

— Лиз, почему у тебя никого не было? Я имею в виду постель. Неужели среди твоих поклонников не было достаточно настойчивых мужчин?

Покрываясь от смущения неровными розовыми пятнами, Лиз призвала на помощь все свое самообладание, чтобы ответить прямо:

— Да как же не было, все были не прочь, разреши я им. Я тебе уже говорила — мне это было ни к чему. Я ведь жутко стеснительная, да и брезглива к тому же. Я и целоваться-то раньше ни с кем не хотела, микробы там всякие, зараза и все такое прочее. Надо было поцеловаться с тобой, чтобы понять, как это сладко. — Стремительно, чтобы он не успел ответить, она чмокнула его в губы и продолжила: — Просто не было прежде никого, с кем бы захотелось такой близости. Я уже стала считать, что фригидна.

Вспомнив ее настойчивость, он успокоил ее с некоторой долей насмешливости:

— Я бы не сказал, что у тебя это наблюдается, уж скорее наоборот. Ты же меня сегодня чуть не силой держала.

— Конечно, чтобы не вырвался, — игриво подхватила она.

— Не вырвусь, — прямо посмотрев в ее глаза, твердо пообещал он.

Это походило на клятву, и Элизабет затрепетала от охватившего ее чувства облегчения. Внезапно ей в голову пришла какая-то мысль, она неуверенно поерзала на его коленях и вдруг серьезно спросила:

— Джейк, а как ты относишься к детям?

Он сразу поскучнел.

— Да так, как ты хочешь…

Она насторожилась и выпрямилась, чтобы лучше видеть его глаза.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, я помню, что ты говорила: детей рожать ни за что не будешь, они фигуру портят.

Она замахала руками, отвергая его слова.

— О, да забудь ты эту ерунду! Хотя… — она задумалась, — мама считала, что отец стал заводить любовниц именно потому что она подурнела после родов.

Джейк, видевший ее мать несколько часов назад, поразился.