– Во-первых, ты курд…

– С чего вы взяли?

– Ты свободно говоришь по-курдски, на тебе типичная одежда курда. Во-вторых, мы перевели записку, которую изъяли у тебя при обыске. Вот, – он достал записку, которую ему дал Саид, – «Абдулла, помоги этому человеку добраться до своих. У нас все в порядке. Жди известий».

– Ну и что здесь криминального?

– Это конспиративное послание. О каких известиях идет речь?

– Понятия не имею.

– Ты член КРП[9]?

– Нет.

– Почему ты приехал в Анкару во время путча?

– Случайно. Откуда я мог знать, что ваши военные устроят здесь путч?

– А я знаю, зачем ты приехал. Ты связник сирийских курдов, маскируясь под беженца, проник из Сирии в нашу страну, чтобы связаться с местными курдскими преступными элементами и организовать восстание.

– У вас богатая фантазия.

– С кем ты должен связаться?

– Я ничего не буду говорить, пока мне не дадут адвоката и не предъявят обвинение.

– Мухаммед… – Толстяк положил руку на локоть соседа и что-то прошептал ему в ухо.

Офицеры переговаривались несколько минут. Максим напряженно прислушивался, но почти ничего не понял. В разговоре следователей он уловил только слово «МИТ», которое они повторили несколько раз.

Наконец толстяк схватился за трубку телефона и долго переговаривался еще с кем-то. В этом разговоре он также услышал слово «МИТ». После этого цыган встал и велел Максиму идти за ним. Он провел задержанного по длинному коридору, завел в небольшую комнату, где на стене висело белое полотно, а на треножнике посреди комнаты стоял фотоаппарат. Офицер приказал фотографу сфотографировать задержанного. Фотограф поставил Максима у белого полотна, стал наводить объектив.

Максим в это время усиленно копался в своей памяти: «МИТ, МИТ… Знакомое слово, ты должен это вспомнить. Вспоминай, Максим, у тебя же была пятерка по предмету «Разведывательные и контрразведывательные органы стран вероятного противника». Напряг память… вспомнил! МИТ – Милли Истихбарат Тешкилаты – главный контрразведывательный орган Турции.

«Вот это да! Хотят засунуть меня в контрразведку. Ну что ж, поздравляю, подполковник Иконников, твои акции растут!»

Между тем фотограф закончил свою работу, и Максима отвели в камеру предварительного заключения, которая мало чем отличалась от российского «обезьянника». Максим уселся на широкую лавку, согнулся, положил локти на колени. «С каждым часом все интересней», – грустно усмехнулся он.

Полицейский участок гудел, как растревоженный улей. Входили и выходили вооруженные сотрудники полиции, заносили какие-то ящики, дежурный офицер постоянно отвечал на телефонные звонки. Напряженка!

Максим размышлял над очередным вывихом судьбы. Ситуация не сулила ничего хорошего. «Если я попаду в МИТ, то это надолго и серьезно. Даже если они не докажут, что я курдский лазутчик, то тюрьма мне обеспечена хотя бы за незаконное пересечение границы. А если заявить, что я российский гражданин? Так они тебе и поверят! Без документов. Да и потом, у нас с Турцией сегодня отношения напряженные».

Очень хотелось есть и пить. Особенно пить. Максим встал, подошел к решетке. В это время установилось относительное затишье.

– Господин офицер, – позвал он на арабском дежурного, – дайте что-нибудь попить.

К счастью, офицер понимал по-арабски. Он встал и подал задержанному стакан воды. Максим быстро выпил, поблагодарил офицера, спросил:

– Как там… обстановка?

– А! – Офицер сморщил лицо, махнул рукой. – Это все военные. Как нарочно, в мое дежурство. Наверняка здесь замешаны американцы. – И отошел к рабочему столу.

«Здесь ты прав», – мысленно согласился с ним Максим.

Приехали озабоченный турок в штатском и вооруженный охранник в темно-зеленой форме. Дежурный офицер открыл камеру:

– Выходи!

На Максима надели наручники, вывели во двор полицейского участка. Был уже вечер, темнело. Иконникова поместили в крытый джип, разделенный внутри перегородкой. Штатский сел рядом с водителем, а охранник сел напротив Максима, поставив между колен автомат.

Ехали быстро. Максим широко расставил ноги, чтобы не упасть, держаться руками в наручниках он не мог. Охранник не обращал на него никакого внимания, смотрел вперед через узкое окно в верхней части перегородки.

Неожиданно машина резко затормозила. Снаружи защелкали выстрелы. Максим услышал, как штатский что-то крикнул охраннику, а сам выскочил из машины и пошел вперед. Охранник напрягся, привстал, стал смотреть, что там впереди.

Он стоял, повернувшись к задержанному спиной. Максим тоже напрягся. Шанс единственный, риск сто процентов! Поднялся с лавки. «Хей!» – тихо позвал охранника. Тот удивленно повернулся к конвоируемому. Снизу вверх двумя сжатыми ладонями Максим резко ударил охранника по горлу. Тот широко раскрыл рот, глаза закатились. Максим подхватил конвоира, чтобы шофер не услышал шум падающего тела.

Начал шарить по карманам. Нашел ключ от наручников. Снял их, осторожно приоткрыл дверь, выглянул наружу. Впереди шел настоящий бой: скопление машин, громкие команды, мелькание вооруженных людей. Выбрался из машины, прислушался. Водитель сидел в кабине и напряженно смотрел вперед.

Беглец быстро пошел в обратном направлении. По пути выбросил наручники в мусорный бак. Минут через пятнадцать быстрой ходьбы наткнулся на какой-то парк. Здесь было тихо и темно. Почувствовал, что силы на исходе. Нашел большой куст, лег на траву. Забылся.

Очнулся от заунывного пения муэдзина. Служитель Аллаха призывал правоверных на утреннюю молитву. Вновь сухое горячее утро, очередные приключения.

Максим сел на траву, помотал головой. Она все еще была тяжелой, но соображала исправно. «Значит, так, – начал рассуждать Максим, – моя физиономия только в полицейской базе. Вряд ли за ночь они успели распространить ориентировку. Комендантского часа сейчас нет. Поэтому можно идти спокойно искать родное посольство, по возможности избегать полицейских патрулей».

Вышел на пешеходную дорожку, направился к центру парка. Подошел к высокому памятнику: большая мужская фигура на постаменте. Наверное, Кемаль Ататюрк, вспомнил имя знаменитого президента Турции. Невдалеке Максим заметил мужчину в широких штанах, который из шланга поливал газон вокруг статуи национального героя. Курд, сразу определил Максим. Тот подозрительно покосился на подошедшего мужчину.

– Уважаемый, да благословит Аллах тебя и твой труд в этот замечательный день, – витиевато приветствовал Максим поливальщика газона на курдском языке.