Вдруг Максим услышал приближающийся шум мотора. Посмотрел: ничего не видно. Галлюцинации. Однако шум приближался. Джип выскочил на холм неожиданно. Он был без верха, но с поручнями, как багги. В джипе сидели несколько человек.

– Эй, эй! – Максим заорал что есть силы. – Сюда, сюда! – и замахал правой рукой. Затем закричал по-английски: – Хелп, хелп!

Джип двигался мимо. Еще метров пятьдесят, и он исчезнет за холмом.

– А-а-а! – Максим заорал так, что у него загудела голова.

Джип сбавил скорость, остановился. Один из пассажиров указал водителю в сторону Максима. Машина развернулась и поехала в направлении сосны. Сердце Максима бешено заколотилось. Через несколько секунд джип подъехал к сосне, остановился. Шакалы вскочили, ощерились на людей. Один из пассажиров дал короткую очередь из автомата. Двое хищников забились в конвульсиях, остальные убежали.

Максим стал медленно спускаться с дерева. На последнем метре кулем свалился на землю. Силы оставили его. Его окружили неожиданные спасители. Все они были безбородые. «Значит, не игиловцы», – с облегчением заключил Максим. Одеты в широкие штаны, подпоясанные кушаками, у каждого на кушаке длинный нож. На головах платки. У всех платки синие, лишь у одного, пожилого, платок клетчатый. «Это курды», – понял Максим.

– Аллах милостив, и он вовремя послал вас мне на помощь, – заявил Максим, устало улыбаясь.

– Саид, он говорит по-курдски! – удивленно воскликнул один молодой мужчина.

– Ты кто такой и откуда будешь? – спросил его Саид.

– Я русский офицер, бежал из плена игиловцев.

– У кого ты был в плену?

– У Саладдина.

– Саладдин, – Саид сжал челюсти, покачал головой, – он еще жив? Шакал!

«Какое верное сравнение. Молодец!» – мысленно похвалил Максим. Его погрузили в машину, поехали на запад. По дороге дали воды.

– А зачем ты таскаешь с собой цепь? – спросил его молодой курд.

– Это мне подарили в Аазизе, – сообщил Максим и рассказал о необычном способе найма водителей для транспортировки нефти в Турцию.

– Ты слышал, Саид? – крикнул молодой мужчина старшему курду. – Это что-то новенькое. Надо будет рассказать об этом Магомеду.

– Расскажем. Надо и этого парня показать Магомеду.

Максим лежит в беседке на дорогом персидском ковре. Вокруг него виноградник. Дует легкий ветерок, создает приятную прохладу. Сейчас он испытывает настоящее блаженство: сытый, чистый и к тому же в безопасности. Не надо прятаться от игиловцев, от бомб и убегать от шакалов. Он уже третий день наслаждается таким положением.

Саид поселил его у себя в доме. «Ничего не бойся, – объявил ему Саид, – здесь ты под защитой закона бахта». Максим слышал об этом законе. Курд, который в соответствии с бахтой обязался спасти человека, сделает это даже ценой собственной жизни.

Он рассказал Саиду о своих приключениях после нападения бандитов Саладдина на их машину, следовавшую в Хмеймим. Единственное, что он не рассказал, это о своих занятиях с подростками Саифа. Больше всего Саида заинтересовал эпизод поездки Саифа на похороны аль-Багдади. Он начал расспрашивать Максима, с кем туда поехал Саиф, с кем он там встречался, что рассказывал Саиф об этой поездке. Но поскольку Максим не знал деталей, то, естественно, не смог удовлетворить интерес собеседника.

В первый же день пребывания в курдской деревне Максима осмотрел местный знахарь, старик с морщинистым лицом и острым взглядом. Ему особенно не понравилась рваная рана на ляжке, которая уже начинала загнивать. Он обмазал края раны йодом, затем насыпал внутрь раны порошок, сделанный из трав, после чего раненый испытал сильное жжение. Зато нога сразу же стала заживать.

У Саида большая семья: трое сыновей и две дочери. Все члены семьи могут беспрепятственно общаться с гостем, поселившимся в их доме. Женщины в деревне не оголяют тело даже в жару, но и не закрывают лицо от посторонних мужчин.

Максим встал, вышел из беседки. Он уже вполне может передвигаться, но все еще хромает на правую ногу. Сделал легкую разминку: упражнения для позвоночника, шеи, икроножных мышц, легко сел на шпагат. Тело слушалось, хотя и со скрипом. Это было приятно.

– Микси, ага зовет тебя на обед! – Десятилетняя Фатма вбежала во двор, хихикнула и так же быстро убежала. Все в семье Саида почему-то стали звать Максима Микси.

– Садись, Микси, раздели со мной трапезу, – несколько торжественно пригласил Саид.

– Здравствуй, Саид, рад тебя видеть, – Максим уселся за достархан, – что слышно о Магомеде, когда он приедет?

– Он уже приехал, я ему рассказал о тебе. Вечером поедем к нему.

Максим удовлетворенно кивнул. Он постепенно начинает разбираться в местной иерархии. Саид является в деревне старостой, а Магомед – командир местного ополчения. И, хотя формально статус Саида выше, решение наиболее важных вопросов остается за Магомедом, что вполне объясняется обстановкой прифронтового района.

На обед сегодня подали чакму[8]. Кроме того, Саид предложил гостю попробовать виноградной водки собственного изготовления. Максим удивился, но угощение принял. Он вспомнил, что, в отличие от остальных мусульман, курды крепкие напитки употребляют.

– Как ты себя чувствуешь, Микси? – спросил Саид.

– Гораздо лучше, скоро можно снова отправляться в дорогу.

– Ты будешь пробираться к своим?

– Да, Саид. По всей видимости, придется ехать через Турцию. К морю мне не пройти, там кругом банды игиловцев.

– Да, это так, – подтвердил Саид и посмотрел на грудь собеседника.

Максим поймал этот взгляд. На груди у него висел крестик. Поселившись в доме Саида, Иконников достал крестик из потайного кармана брюк и повесил на шею.

– Ты не против, если я буду носить знак нашей веры на груди?

– Нет, Микси. Мы, курды, уважаем чужую веру.

– В нашей стране много мусульман, но у нас никогда не бывает конфликтов на религиозной почве.

– Это хорошо, – задумчиво покачал головой Саид.

Магомед принял его в большом шатре на окраине деревни. Это был сравнительно молодой мужчина, смуглый, с черными волосами, большим крючковатым носом и карими глазами, смотрящими на собеседника спокойно и мудро.

Он напоил гостей терпким чаем, настоянным на травах. В начале беседы, как посоветовал ему перед этим Саид, Максим подробно рассказал Магомеду, как он попал в плен к игиловцам, о своих злоключениях после побега из плена. Командир ополчения слушал Максима внимательно, без эмоций. После того как Иконников закончил повествование, Магомед немного помолчал, затем тихим голосом спросил: