– А почему Саиф тебя отпустил?

– Я могу только предположить. Салех, полевой командир игиловцев, хотел меня убить, а у Саифа в отношении меня были другие планы.

– Какие? – быстрый пронизывающий взгляд.

– Вероятно, он хотел держать меня как заложника, поскольку я являюсь военным советником.

– Ты военный советник?

– Да, в российском центре по примирению. Сейчас между войсками Асада и оппозиционными группировками в районах Дамаска и Алеппо заключаются договора о прекращении боевых действий, а я хорошо знаю арабский.

– Ты принимал участие в боевых действиях на стороне частей Асада?

– Нет.

– Русские непосредственно в наземных операциях участия не принимают, – вставил Саид, – они только бомбят цели, которые им показывают асадовцы.

– Да, я знаю. – Значительное молчание в течение нескольких секунд. – Хорошо, Максим, – голос курда снова стал тихим и ровным, – выйди из шатра, нам надо переговорить с Саидом.

Максим вышел на улицу. Солнце садилось за горизонт и заливало западный небосвод багровой краской. У входа в шатер топтался вооруженный курд-охранник. Максим, чтобы солнце не слепило глаза, зашел за шатер с восточной стороны. Остановился и прислушался. В шатре мужчины громко спорили. Говорил больше Магомед.

– …Пойми, Саид, мне не нужен здесь русский офицер, который помогает Асаду. Мы сейчас получаем оружие от американцев, а это осложнит наши отношения с ними.

– Послушай меня, Магомед, я не верю американцам, они нас используют в своих интересах. А когда мы им будем не нужны или будем мешать, они бросят нас или поступят так, как поступили с Хусейном.

– Но и Асад нам не друг. У нас с ним пока нейтралитет, но как только появится возможность, он снова будет нас давить. Так что давай не будем связывать себе руки и потихоньку отправим этого русского куда он хочет.

– Он хочет пробираться к своим через Турцию.

– Хорошо, пусть едет в Турцию. Но турецким курдам я тоже не доверяю, они давно продались Эрдогану. А на сегодня это для нас враг номер один.

– У меня есть там свои люди. Завтра я отправлю его по своему каналу.

– Хорошо, поступай как знаешь, но русским я тоже не доверяю…

«М-да, это арабский мир, – мысленно усмехнулся Максим, – цапаются друг с другом, как пауки в банке, объединяются только тогда, когда перед ними большой враг».

Опять пустыня. Это северо-восточная часть страны. Максим едет на верблюде, уместившись между двумя горбами. Верблюд, несмотря на кажущуюся медлительность, идет довольно ходко – семь-восемь километров в час. Но главное его преимущество – неприхотливость. Рамо, хозяин каравана, говорит, что верблюд может идти без остановки, без питья и еды целых семьдесят километров.

В караване одиннадцать верблюдов, все они везут хлопок – основной вид экспорта сегодняшней Сирии. Идут на север, в Турцию. В пограничном Килисе товар сдадут местным перекупщикам, взамен получат турецкие шмотки, украшения для женщин и, конечно же, оружие. Рамо утверждает, что у него самый честный бизнес в Курдистане, хотя, по сути, это обычная контрабанда.

Прощаясь с Максимом, Саид велел ему надеть широкие штаны, кстати, очень удобные в жару. На голову повязал синий платок, тоже полезная вещь под лучами палящего солнца. Саид даже дал ему в дорогу сто долларов, при этом извинился, что не может дать больше. Хороший человек Саид, да хранит его Аллах!

Словно через кинопроектор, в памяти Максима проходят картины его последних приключений. Картины безрадостные, некоторые омерзительные. По крайней мере три раза он должен был погибнуть, но не погиб. Что это, удача? Какая уж тут удача, если загранкомандировка в ближневосточную страну закончилась в самом начале. А что там еще впереди, в Турции?

«Никого у меня там нет, я даже не знаю турецкого».

Караван остановился. Максим приподнялся с мешка, на котором сидел. Впереди, в дымке, виднелись небольшие дома, скопления машин. Килис, пограничный турецкий город.

К нему подошел Рамо:

– Ты сиди тихо, у меня тут все прикормлено. Пройдем быстро.

– Если со мной заговорят, на каком языке отвечать? – спросил Максим.

– Говори на арабском. Местные пограничники его понимают.

Рамо ушел вперед. Максим сидел на верблюде минут двадцать, после чего караван тронулся. Проходя КПП, Максим увидел двух пограничников в форме. Они не обратили на него никакого внимания – были заняты тем, что считали верблюдов. «Да, дырявая граница, – подумал Максим, – сколько, интересно, Рамо заплатил им? Наверное, немало».

Караван подошел к окраине города.

– Всем спешиться, верблюдов в круг! – зычно скомандовал Рамо погонщикам.

Его приказание выполнили быстро и привычно. Стали снимать поклажу. Максим спрыгнул со своего верблюда.

– Спасибо тебе, животное, – поблагодарил его куском хлеба с солью.

Верблюд величественно и неторопливо принял угощение. Максим подошел к Рамо.

– Ну все, я выполнил обещанное Саиду, – широко улыбнулся курд.

– Да, спасибо, Рамо. Передай от меня привет Саиду, скажи, я ему очень благодарен и буду помнить его.

– Передам.

– Скажи, где мне обменять доллары на местную валюту?

– Лучше всего, конечно, в банке, но там нужен паспорт, которого у тебя нет. Иди прямо по этой дороге. Дойдешь до местного базара. Там полно частных обменников.

– Какой здесь курс?

– Местные менялы дают за один доллар четыре с половиной – пять лир. Если меньше, не меняй. Иди к другому.

– Спасибо, Рамо. Я желаю тебе удачи в бизнесе.

– Храни тебя Аллах, Микси. – Курд попрощался с ним за руку.

Максим без проблем поменял свои сто долларов на местные лиры. Доллар, как и везде в странах с неустойчивой валютой, здесь в почете. Засунув красивые цветные бумажки в карман широких штанов, пошел к автостанции. Купил билет на последний рейс до Газиантепа. Через пятнадцать минут Максим уже трясся в полупустом салоне автобуса, а через полтора часа прибыл в Газиантеп, крупный турецкий город, который странным образом сочетал в себе черты типично ближневосточного селения и европейского мегаполиса.

От автостанции на такси Максим доехал до железнодорожного вокзала. Здесь тоже повезло. Поезд на Анкару отходил через час. На последние деньги купил самый дешевый билет и вскоре уже сидел в вагоне и жевал лаваш, размышляя, что такая удача, как всегда, подозрительна.

Но думать о плохом не хотелось. «Завтра к обеду буду в Анкаре и сразу же пойду в посольство». С этой приятной мыслью он откинул спинку кресла и мгновенно заснул.

Предчувствие не обмануло Максима. Он проснулся, когда в вагоне было уже светло: солнце заглядывало в окна и освещало тревожные лица пассажиров. Это были в основном крестьяне, студенты и молодые мужчины с неопределенным социальным статусом и профессией. Все говорили тихо и тревожно.