– Что все это значит? – возмущенно спросил Максим.

– Ничего. Все без изменений. Вас приковали, чтобы вы во время бомбежки не сбежали. Если благополучно приедете в Аазиз, вас сразу отпустят.

– Зачем вы так делаете?

– Никто не хочет рисковать жизнью, даже за большие деньги. Поэтому хозяин и придумал такой способ перевозки нефти. Ты поедешь вторым, за Анваром. Он дорогу знает. Да, и еще: не вздумай сворачивать с дороги: можешь напороться на мину. Вот тебе бутылка воды в дорогу. Сейчас поедете.

Ахмед отошел от машины и громко крикнул вдоль колонны:

– Заводи! Аллаху Акбар!

Максим повернул ключ зажигания. «Как невольник на галере, – мелькнуло в голове. Отпил теплой воды из бутылки. – Ну, что ж, поиграем в русскую рулетку». Поехал вслед за первой машиной. В ней Анвар, такой же раб, как и он.

Дорога, которая когда-то была хорошей, теперь вся в выбоинах. По обочинам – сгоревшие остовы грузовиков. Их вид оптимизма почему-то не прибавлял. Передняя машина ехала очень быстро, поэтому Максим скоро отстал от нее.

«Доеду до Аазиза, – размышлял Максим, – а там рядом турецкая граница. Она дырявая, но без денег будет тяжело. Обещанных ста долларов мне, конечно, не заплатят». Проехали половину пути. А может, пронесет?

Дорога стала намного хуже, передний водитель снизил скорость, Максим нагнал его.

Самолеты появились неожиданно. Иконников услышал гул моторов, затем свист падающих бомб. Первая упала совсем рядом, взрывом выбило боковое стекло. Сзади послышался еще один взрыв, в зеркало Максим увидел огромный сноп огня. «Есть одна! – понял он. – Это СПБ[7]. Надо маневрировать, а как? Дорога узкая, впереди машина, за спиной двадцать тонн».

Впереди снова взрыв, передняя машина подпрыгнула, остановилась и загорелась.

Чтобы не столкнуться с ней, Максим резко крутанул руль вправо, обочина оказалась пологая. Машина перевернулась на бок, Максима бросило на правую сторону кабины. Он больно ударился головой о стойку. Когда принял вертикальное положение, увидел впереди себя огромный костер. Анвар горит. Было нестерпимо жарко. «Если не выберусь из кабины, тоже сгорю». Дернул левую руку, проклятая цепь держала крепко. Максим осмотрел руль: он был практически целый, только у основания небольшая трещина. Максим приподнялся, всем корпусом надавил на руль. Треснул! Открыл дверь кабины, наполовину вылез наружу. Впереди горела машина Анвара, сзади тоже все полыхало. «Хорошо насобачились наши! – В нем вдруг проснулся патриотизм. – Надо быстрее вылезать, а то и моя скоро взорвется».

Выпрыгнул на землю, побежал в сторону от дороги. Отбежал метров тридцать, и тут сзади раздался оглушительный взрыв. Обернулся: бедный Анвар!

И снова он идет по высохшей земле под палящим солнцем. Идет уже второй день, старательно обходя сирийские деревни и военные позиции неизвестных боевых формирований. А может, не надо было слушать Хасана: двинуть прямиком в Латакию, глядишь, сейчас был бы у своих, ел кашу с тушенкой. Да нет, пожалуй, Хасан прав. Пройти через район, где бандформирований – как червей в навозной куче… Шанс на удачу ничтожный. Да и Салех наверняка послал своих живодеров за мной именно в сторону Латакии.

Максим сел на землю возле засохшего кустарника, огляделся. Пустыня. Жухлая трава, изредка попадаются кустарники, олеандры. Осмотрел себя: руки в кровоподтеках, кожа в коросте, все тело чешется, брюки изорваны. Зато выросла рыжеватая борода, что весьма кстати: сойду за местного бродягу. Еще эта цепь! Она натерла кисть левой руки, да и таскать ее по пустыне осточертело. И как Моисей водил здесь свою паству сорок лет?

Вдруг все вокруг стало темнеть, подул сильный ветер. Максим взглянул на небо. Его затянула серая пелена. Внизу поземка, в воздухе песок. Опа-на – Хамсин! Не было печали! Стал искать место, где можно укрыться от песчаной бури. Ничего подходящего не нашел. Скатился в какую-то ложбинку, натянул на голову куртку.

Ветер дул с нудным подвыванием, то усиливаясь, то утихая. Песок скрипел на зубах, лез в нос, в уши. Глаза Максим предусмотрительно закрыл. С этим явлением ближневосточных пустынь он уже встречался в Ираке. Хамсин всегда появляется неожиданно и так же неожиданно прекращается. Сколько он будет идти, угадать невозможно. Максим переместился ближе к отвесному краю ложбинки, неожиданно почувствовал, как кто-то под ним зашевелился. Открыл глаза: ящерица. Абориген пустыни быстро юркнул в сухую траву и скрылся. Хорошо, что не змея!

Он лежал, казалось, целую вечность. Уже трудно было дышать, тело чувствовало приличное давление: засыпает пустыня! Хамсин прекратился поздно вечером. Максим встал, отряхнул с себя песок, огляделся. Луна на небе висела надкусанным блином, стояла гулкая тишина. Снова начала мучить жажда.

Шатаясь, побрел по песку, волоча за собой цепь. Он уже потерял ориентацию во времени и пространстве, знал только одно – направление на север. А что в Турции? Надо будет обратиться в наше консульство. А где они есть? В Газиантепе нет. Значит, надо в Анкару или в Стамбул, но до них надо еще добраться.

Неожиданно боковым зрением увидел справа от себя передвигающиеся тени. Остановился, напряг зрение – шакалы! Они шли рядом, параллельным курсом, постепенно приближаясь к человеку. Ну вот, Аллах послал еще одно приключение! Максим остановился, повернулся навстречу хищникам. Шакалы тоже остановились. Они внимательно смотрели на свою потенциальную жертву, их глаза светились в темноте желтоватым блеском. Они окружили человека полукругом, вытянули морды, потянули носами, видимо определяя, что из себя представляет их будущий ужин.

Как вести себя с шакалами, Максим не знал. Он читал, что стая шакалов нападает даже на львов. Максим насчитал целых восемь противников. А я не лев, и у меня нет никакого оружия. Хотя почему нет? «А это что? Зря, что ли, я ее таскаю по пустыне третий день?» Максим подобрал с земли цепь, крутанул ею в воздухе несколько восьмерок.

Шакалы отступили, оскалились, обнажив клыки.

– Ну что, животные, легко я вам не дамся, двух-трех покалечу! – громко крикнул Максим, сделал шаг вперед, встал в боевую стойку.

Шакалы зарычали, отпрянули назад, вздыбили на загривках шерсть. Такого отпора они, видимо, не ожидали. Поэтому и не приближались к человеку, а только внимательно наблюдали за ним.

Противники долго стояли друг против друга. Шакалы не торопились нападать, Максим не решался бежать, так как понимал, что это бесполезно. Для него такое отступление – смерть. «Надо что-то делать, они меня не оставят, им торопиться некуда». Осторожно огляделся вокруг. За спиной увидел одиноко стоящую сосну. Пожалуй, это шанс!

Осторожно, не поворачиваясь к шакалам спиной, стал медленно отступать в сторону сосны. Стая начала надвигаться, сокращая расстояние до жертвы. Максим оглянулся: до сосны метров двадцать. Неожиданно шакал, стоящий ближе всех, бросился на него. Бросок был стремительный, но реакция человека не подвела. Цепь свистнула в воздухе и опустилась на спину зверя в самый последний момент. Шакал взвыл, перевернулся и упал на землю, распластавшись. «Кажется, удачно, – понял Максим, – перебил хребет». Раненый шакал скулил и конвульсивно дергал лапами.