— Отдыхай, а если будешь уезжать из Таллина, сообщи адрес, где тебя искать.

— А что, есть вероятность? — я не договорил, увидев ее строгий взгляд.

— Ты работаешь там, где вероятность есть всегда. Гуляй!

Вышел я от нее в замешательстве, но, поразмыслив, пришел к выводу, что такой поворот событий к лучшему.

Юрьевы встретили меня с радостью, особенно старалась теща, которая баловала меня пирогами и все время старалась подкладывать мне кусочек получше. По случаю моего приезда собрался весь клан, около двадцати человек, всем было интересно меня послушать. Так будет в дальнейшем всегда, пока будут живы тесть и его братья.

Побыв дома три дня, я уехал в Питер и прямо с вокзала направился к дому Надежды Андреевны. Зайдя в подъезд, с удивлением обнаружил, что входная дверь в квартиру отсутствует. Сплошная стена блестела свежей краской. Вышел на улицу со стороны бульвара и увидел, что на месте большого окна в библиотеку в стене появился дверной проем и крыльцо с тремя ступенями. На широкой красивой двери сияла бронзой табличка, на которой русскими буквами готическим шрифтом значилось — "Адвокат Н.Гейгер".

Собравшись с духом, нажал на кнопку, дав продолжительный звонок. Прошло не менее двух минут, и я уже поднял руку, чтобы позвонить вторично, как дверь бесшумно приотворилась, и над цепочкой появилось женское лицо: — Что желает молодой человек? — прозвучал вопрос с одесским акцентом.

Я сказал, кто я и кем прихожусь бывшей хозяйке квартиры.

— Ну и что? — последовал ответ. — Уж, не хотите ли вы сказать, что являетесь наследником домовладения? Молодой человек, изложите свою просьбу письменно на имя Наума Аркадьевича и опустите в этот ящик, — она высунула руку и указала на крышку с прорезью для почты.

— Видите ли, — в тон ей сказал я с тем же акцентом. — Я хотел бы взять кое-что из вещей Надежды Андреевны. Совсем немного — пару книг и альбомы с фотографиями.

— Здесь нет никаких вещей бывшего владельца, — последовал ответ, и она сильно хлопнула дверью.

Меня такой ответ не устроил, и я стал звонить еще и еще. На этот раз дверь распахнулась шире, и я увидел человека в дорогом махровом халате и в пенсне, очень похожего на Льва Троцкого. Лицо его выражало негодование.

— Молодой человек! Вам же всё сказали. Где вы были раньше, когда ваша родственница умирала?

— Я был в море и только недавно вернулся, — начал я.

— Это очень хорошо, что вы моряк. Тогда вы должны знать английскую пословицу: мой дом — моя крепость. Если вы сейчас же не уйдете, я вызову милицию, — и дверь снова захлопнулась. Стало понятно, что при повторном звонке этот человек свою угрозу выполнит.

Тетя была дома, остальные "Фалакянчики" на даче. Часа через три пришла Катерина, и мы засиделись до двух часов ночи.

Надежда Андреевна умерла ночью, тихо, не просыпаясь. Катерина пошла позвать ее к завтраку и обнаружила холодной. Перед смертью вечером она долго писала за письменным столом письмо, которое было адресовано мне. Оно так и осталось на столике, Катя машинально вложило его в книгу, которую оставила в детской кроватке.

— Врач и милиция приехали вместе на одном автобусе, — рассказала она. — Надежду Андреевну забрали и увезли, а через час в квартиру вошли милицейский генерал и двое хорошо одетых мужчин, которые внимательно изучили комнаты и зачем-то ковыряли обои. Мне генерал приказал быстро забрать детей, свои вещи и покинуть квартиру. Мужчина в пенсне предложил отвезти меня домой. У него был большой черный автомобиль, в который погрузили детскую кроватку и мои вещи. Я хотела взять немного книг, но генерал запретил. Так и уехала ни с чем, собрала только свой узелок, да в кроватке спрятала вот эту книгу с письмом.

Я открыл довольно потрепанную обложку. Это был английский альманах:

NEWTONSGUIDE

for

masters & mates

by j. Newton, F.R.A.S.

Это навигационное пособие для капитанов и помощников, изданное в Лондоне еще до революции, видимо, та книга, которую она считала нужной в моей работе.

Письмо я читал один, тетя и Катерина вышли на кухню, чтобы не отвлекать меня.

Дорогой Левушка!

Сегодня утром я долго не могла подняться и очень боялась, что не смогу написать

тебе мое последнее и единственное письмо. Извини меня за почерк, писать нелегко,

дрожат руки и плохо видят глаза. Теперь, когда настало время уходить из жизни,

я хочу, чтобы ты знал, что стал дорог мне как сын, иметь которого я всегда мечтала.

Пишу тебе не как учитель, а как мать сыну, желая помочь в твоей жизни последним,

чем могу — советом. Мой мальчик, не обижайся, что я так тебя называю, ты уже стал

настоящим мужчиной и выбрал нелегкий путь, на котором тебе предстоит еще многое

испытать. Уверена, что ты достоин своих предков, отца и его братьев, для которых

самым главным в жизни были порядочность, честь и любовь к Родине.

Ты получил от них все, чтобы всегда оставаться достойным уважения человеком, и

сделал выбор, от которого, я уверена, не отступишь и добьешься своего. Но ты выбрал

нелегкую профессию, и не только потому, что она связана с морем. Тебе придется

повелевать людьми, которые будут в твоем подчинении. Не стремись властвовать

над ними. Любая власть ко многому обязывает, а власть без уважения к людям

развращает, опустошает душу. Черствеет сердце, скудеет ум и наступает самое

страшное — все человеческое в душе умирает, что хуже смерти. У тебя добрая душа

и большое сердце. Дари людям добро и радость, и они ответят тебе тем же.

И еще помни, чем больше власть, тем сильнее одиночество, которое мешает

понять других. Ищи у людей уважение, избегай зависти и желания нравиться другим.

Ничто не иссушает так душу, как эти два чувства.

Твой дед и отец всегда мечтали построить большой и светлый дом, иметь много

детей и друзей. Тебе, моряку, сделать это будет нелегко, но твой дом и семья должны

быть такими, куда возвращение будет всегда не только желанным, но и радостным.

Вашему поколению предстоят нелегкие испытания, многое еще нужно изменить в

этой жизни, на нашей земле. Что бы ни случилось, всегда возвращайся домой, помни

— ты русский и в России земля твоих предков. Настоящий праздник бывает только на

своей земле, со своим народом. Не забывай, что ты последний из своего рода и обязан

всё сделать для его продолжения.

Я так люблю твои рассказы, и мне очень жаль, что не увижу твоей первой