на вес золота. Несмотря на то, что огонь можно было использовать в бою, этого не делали. Поддержание печатей Огненной реки требовало совместных усилий всех людских магов.

Как я запомнил из уроков учителя за партами Грегера, с момента битвы на Поле мертвых за северными горами прошло примерно два столетия. Сейчас в мире Ормара (местные называли свой мир или континент просто Миром людей) шел семьсот седьмой год от Основания Твердыни. Что это за Твердыня, я так до сих пор и не выяснил.

Несмотря на то, что реку Смородину охраняли, всё равно то и дело случались локальные прорывы, и группы нечисти бродили по миру, сея ужас и смерть. Поэтому нас и не выпускали наружу, за пределы замка Золт, в котором я-Ормар обитал. Но уже с тринадцати лет нам предстояло периодически выходить в большой мир, сопровождая купеческие и почтовые караваны, охраняя крестьянские поля и небольшие деревушки.

Старшие ученики с пятнадцати лет уже привлекались на короткие сроки к охране Смородины. Все понимали, что любой выход за пределы замка мог стать для ученика последним. Поэтому с юными воинами и магами всегда выходили их опытные наставники. Но всего невозможно было предусмотреть. Нечисть могла затаиться и ударить со спины в любой момент.

Из соучеников Ормара двое оказались магами огня и были отправлены для дальнейшего обучения в Ормбург. Примерно две трети учеников оказались с дарами, и теперь, как и я, получали дополнительные уроки по своим направлениям. Большинство детей обладали даром стихий — огня, воздуха, земли, воды. У многих, как у ненавистного Эйнара, прорезались боевые способности. Мой дар превращения, как выяснилось, был уникальным.

Магистр Кнут из Северной башни замка, начальствующий над всеми магами и обеспечивающий магическое развитие учеников, примерно раз в месяц занимался с Ормаром. Оказалось, что верховный маг лишь по древним книгам был знаком с моим даром превращения, потому и принял его сначала за дар подражания, более распространенный.

Магия подражания позволяла человеку притвориться кем-то другим. Такой дар было легче контролировать, быстрее ему обучиться, но и возможностей он давал гораздо меньше. Можно было подражать любому существу, будь то человеку, нечисти или животному. Тут всё зависело от усердия и таланта. Высшие подражатели, по рассказам магистра, могли на короткое время получить нюх как у собаки или глаз, как у орла, обрести какие-то возможности нечисти, например, чувство живых существ зомби. В вылазках на сражениях с нечистью подражатели могли передавать приказы между отрядами, подражая крику птиц.

А вот про тех, кто мог превращаться, известно было лишь из книг. Что же было в тех книгах правдой, что ложью — «будем проверять», — потирая ладони, говаривал Кнут, и Ормару становилось не по себе. Он уже научился хорошо контролировать себя в облике зомби. Теперь надо было переходить к превращениям в других существ.

— Думаю, главная опасность для тебя та же самая. Растворишься в сознании существа, и не сможешь вернуться обратно. Я не знаю, что сложнее — превратиться в зомби или, например, в пса. — рассуждал магистр, теребя бороду. — С одной стороны, зомби — это мертвяк, но это это мертвый человек, или бывший человек, как мы полагаем. А пес, хоть он и живой, но не человеческого рода, и что там у него в голове творится, вряд ли возможно узнать. Пока не попробуем!

С этими словами Кнут мне подмигнул, потом позвонил в колокольчик, и слуга принес Ормару маленький комочек шерсти. Мальчишка с восторгом смотрел на щенка, а тот — на Ормара.

— Это не обычная дворняга, — произнес магистр, — северный дозорный. Порода, выведенная в Ордене специально для охраны хребта Рура. Теперь же — незаменимы при охране Огненной реки, да и при любых вылазках. Прекрасно чуют нечисть, никогда ее не пропустят. В общем, этот твой пес. Воспитывай его, и сам учись у него.

— Чему учиться? — я оторвался, наконец, от разглядывания и тискания белоснежного щенка.

— Всему, — пожал плечами Кнут, — когда хорошенько изучишь своего питомца, будем пробовать превращаться в северного дозорного. Но без меня ни в коем случае не пробуй. Можешь не вернуться.

Глава 15

Предводитель мертвых

Своего пса Ормар назвал, как полагается северному дозорному, грозным именем. Клык был теперь отдушиной для мальчишки. Всё свое невеликое свободное время Ормар проводил со щенком, который стремительно рос, привыкал находиться рядом с хозяином во время тренировок и учебы.

Тогда же познакомился со стариком Игнатом, который заведовал псарней замка, где обитал и Клык. Казалось, старик, носивший титул «Псарь», знает всё о собаках, да и не только о них. Невысокий, морщинистый, сухой старичок со шрамом на щеке готов был разговаривать с Ормаром бесконечно, а тот готов был слушать. Вот только времени на это совершенно не было. Учеба, тренировки, магия, участие в хозяйственных работах замка — времени ни на что не оставалось.

Игнат обладал даром понимать животных. Мальчишки болтали, что он знает язык зверей, ну или по крайней мере собак. Ормар первым же делом спросил псаря об этом, на что тот только расхохотался. А затем рассказал, как работает дар понимания. Всё происходило на уровне чувств. Обладающий даром мог точно сказать, что чувствует то или иное животное, а сам, давая ему команду, посылал эмоциональный толчок животному.

Особо опытные понимающие могли дать такую команду, совершенно понятную животному, просто глядя тому в глаза, не произнося слов. Понятно дело, это было особо ценным при вылазках на нечисть, когда отряду нужно было соблюдать тишину. С устными же командами было проще. Эмоциональный толчок передавался и голосом, и взглядом, и движением руки.

Что касалось разных животных, то всё упиралось в практику. Чаще всего понимающие занимались или собаками, или птицами — голубями, воронами и соколами. Причина проста — практическая польза этих представителей животного рода. Собаки сами были по своей природе настроены служить людям и всегда смотрели в глаза, голуби и вороны использовались в качестве почтовых, а соколы — для разведки.

Впрочем, и собаки тоже часто привлекались к высматриванию противников. Животное могло передавать своему хозяину, с которым у него сильная связь, некие мыслеобразы. Не знаю, как это на самом деле было, но со слов Игната выходило, что он видел будто размытую картинку того, что до этого высмотрел пес. Сложность такой работы и обуславливала то, что чаще всего понимающие занимались лишь одним видом животных.

Игнат очень сильно помогал Ормару обращаться с Клыком, прекрасно считывая благодаря своему опыту и дару всё, что творилось в маленькой собачьей голове. Сам же не подавал щенку никаких сигналов, общаясь с ним только без