Младшие жёны и наложницы нового главы самого прославленного орочьего рода Молота в ужасе попрятались и усердно изображали бурную деятельность, на всякий случай закрыв в шкафах, сундуках и подвалах малолетних детей. Братья, сыновья, внуки главы и остальные мужчины не знали, как поступить, столкнувшись с подобным впервые, и лишь повторяли:

«При Шипастом такого не было!»

Да, не было, а теперь происходило: пока старший из Молотов находился на тренировочном поле для подготовки юных бойцов, проверяя работу подчинённых, его наложница-эльфийка начала рожать, а старшая жена, единственная влиятельная почти наравне с мужем женщина в роду, связала несчастной ноги от самых бёдер и, стоя у постели, прогнав повитух, наблюдала.

— Помогите! — выла от боли и ужаса роженица, корчась, метаясь на ложе. Стянутые за спиной запястья лишали возможности освободиться. — Прошу!

Живот менял форму, ребёнок внутри бился и упирался, чувствуя состояние матери и отчаянно борясь за жизнь.

Переворачиваясь с боку на бок и снова на спину, корчась и неестественно выгибаясь, эльфийка с отчаянным воем скатилась с ложа. Удар о доски пола заставил несчастную лишиться чувств.

Орчиха встала над ней и ударом ноги в лицо привела наложницу мужа в сознание. Корчи продолжились, а жена главы семейства стала с особым интересом молча свысока наблюдать, как эльфийка, уже совсем не красивая, кричит и умоляет всё безумнее.

— За меня всю работу будешь делать? — спросила со злорадством орчиха.

— Да!

— А выблядка своего убьёшь?

— Прошу! Я тебя ублажать буду! Всегда! Когда попросишь!

— Ты мне противна, самка. Сдохни!

Измученная роженица завыла.

Тело эльфийки инстинктивно напрягалось, ноги поднимались, но верёвка не давала выпустить ребёнка, кровь лилась всё сильнее, крики и сдавленные стоны пришли на смену мольбе о пощаде.

— Говорят, Владыка запретил нам умирать, — нога орчихи пнула словно окаменевший живот роженицы, и эльфийка забилась в агонии, — а как насчёт такого? Выживешь, грязная самка?

Дёргаясь и заливаясь кровью и потом, наложница отчаянно оглушительно закричала.

***

Стоявшие широким полукругом юные бойцы, вооруженные железными палками с заострёнными концами, часть из которых была смазана слабым ядом, не способным убить, но вызывающим жар и сильное жжение, розданные случайным образом, чтобы изначально не было известно, чьё оружие опаснее, по команде бросились в бой, сражаясь каждый сам за себя. Победитель в такой схватке всегда один, проигравшие — все остальные, ранены более половины. Потери убитыми, как правило, возникали уже после тренировки, когда недовольные исходом боя будущие воины Мелькора решали выяснить без свидетелей, кто же на самом деле сильнее.

Хотя изначально в бою, где каждый сам за себя, все равны, кто-то обязательно старался хотя бы временно объединиться, победить разобщённых врагов, а после — предать друг друга, решив исход сражения ударами со спины.

— Острый Меч сейчас на Красном озере, — сказал как бы невзначай поставленный над юнцами командир, обращаясь к старшему сыну убитого Шипастого Молота. — Кормит волколаков неудачниками.

— А мне какое дело? — ощерился коренастый мощный орк, рождённый от орчихи, торговки хмелем.

Став главой самого почитаемого семейства в Земле Вала Мелькора, наследник Шипастого Молота понимал, что придётся заявить о правах на украденную родовую ценность, добытую отцом в славном бою, но делать этого не было ни малейшего желания. Острый Меч был слишком страшным противником. И тоже главой влиятельного рода.

— Может, и никакого, — злобно сощурился командир юнцов, — но у кого меч висяка, тот и главный.

Сын Шипастого Молота сделал вид, что не услышал. Он и сам прекрасно понимал, что значит для нового главы семейства потеря влияния. Если из-за него род лишится статуса…

А Красное озеро совсем недалеко.

***

Из-за вдарившего на днях мороза большинство поверхностных водоёмов северных земель замёрзли до дна и стали прекрасным плацдармом для тренировок в сложных условиях.

Подрастающие щенки волколаков, достигшие возраста, когда их можно дрессировать в полную силу, были беспричинно неконтролируемо агрессивны, и многие юные орки, контактирующие с чудовищами, уже лишились нескольких пальцев. Но именно сейчас и требовалось подчинить тварей и показать им, кто хозяин, и тогда, повзрослев и поумнев, волколак станет бесстрашным верным соратником.

Держа наготове сразу два хлыста и усыпляющие дротики, Острый Меч, наблюдая за воспитанниками, тренирующими подрастающих тварей, издалека заметил идущего к нему сына бывшего соратника в сопровождении пятерых бойцов и усмехнулся. Орк прекрасно знал, что от него нужно этому выродку кухарки.

— Мои щенята не любят чужаков! — крикнул Острый Меч, заранее предупреждая непрошеных гостей, что им лучше убраться, откуда пришли.

— Верни эльфов клинок и я уйду! — ответил сын Шипастого Молота.

— Ножик у меня не с собой! Поговорим после учений! — расхохотался командир. — Встретимся около кабака у дозорной башни, на южной развилке. Вдвоём!

— Поговорим! — взбодрился, радуясь отложенному решению вопроса сын Шипастого Молота, делая знак своим родичам идти обратно.

Теперь главное — каким-то образом не пойти на «разговор» и сделать это так, чтобы не опозориться.

***

В небольшой таверне у дороги, ведущей к угольным шахтам, было накурено так, что щипало глаза, и стоял запах крепкого дешёвого пойла. Здесь всегда собирались простые вояки и работники подземелий, чтобы хоть немного отдохнуть от изматывающего труда. Но порой захаживали и представители почитаемых семей, чтобы почувствовать себя ещё более важными персонами на фоне изнурённых непосильным трудом жалких ничтожеств.

Один из младших взрослых сыновей военачальника Острого Меча был частым гостем маленькой таверны. Поначалу его опасались и сторонились, но вскоре завсегдатаи поняли, что орк по имени Жёлтый вовсе не так крут, как его прославленный отец, и с ним можно смело напиваться и играть в кости на выпивку, закуску и даже ценные вещицы. Жёлтый был настолько азартным игроком, что, проведя с ним вечер, при определённой доле везения, можно было разбогатеть или обзавестись наложницей-эльфийкой.

— Неси ещё мутной! — крикнул сын Острого Меча, допив содержимое огромной стальной кружки и набив трубку толчёным семенем, от которого бывали красочные видения.

Бросив кости, Жёлтый выругался: ему сегодня не везло, и проиграны оказались даже поставленные на кон меховые вещи, а до дома далеко…

Кости были брошены снова и снова, и вот уже побагровевший от бессильной злобы орк остался в одних подштанниках, без сапог и последнего короткого ножа.

— Я должен отыграться! — вращая безумными глазами, заорал сын военачальника, чем вызвал бурный хохот посетителей таверны. Смеялись даже молодые эльфы-подмастерья, не способные к