class="p1"> Дис, одетая в роскошное золотое платье и блистая украшениями, снисходительно улыбнулась Туркафинвэ. Она сидела слева от погруженного в размышления Макалаурэ, справа от которого стул пустовал.

Всем хотелось задать вопрос, кого ещё ждут на совете, но каждый догадывался, что имел в виду брат, поэтому слова сказаны не были.

— Я хочу произнести речь для моего народа, — прозвучал голос Макалаурэ, причудливо переплетаясь с музыкой арф, — но сначала мне необходимо поговорить с вами.

Морифинвэ, неподвижно сидевший, откинувшись на спинку стула, с закрытыми глазами, ожил.

— Наместник начнёт с благодарности Амбаруссар за то, что привели в город два эльфийских племени, с некоторых пор состоящих только из прекрасных дев? — спросил он с тенью насмешки. — Оказалось, если им раздать тонкие иглы и красивые нити, из эльфиек Авари получаются прекрасные вышивальщицы, особенно, если кто-то из Нолдор набросает им схемы узоров. И рисуют они неплохо, только цвета выбирают слишком тёмные и однообразные, не видят красоты в контрастах, и вечно сводят сюжеты к теме «А потом все умерли или сгинули в безвестность, но воскресли и зажили долго и счастливо в любви и согласии даже с врагами».

Питьяфинвэ переглянулся с Курво, Тьелко, встретился взглядом с Тэльво. Братья не обращали внимания на речь Карнистира, невольно рассматривая пустой стул справа от Кано. Выше и красивее остальных, с узором-короной на спинке, он предназначался для наместника, однако Макалаурэ сидел на таком же стуле, как у остальных присутствующих.

Проигнорировав вновь «заснувшего» Морифинвэ, менестрель положил ладонь на руку своей главной советницы, и музыка заиграла громче.

— Мы все, — заговорил словно звучавший отдельно от Макалаурэ голос, — клялись вечно преследовать того, кто возжелает сокровище нашего рода. Но в Клятве не было сказано, что мы обязуемся делать это совместными усилиями. Для нас важен конечный результат: ни один Сильмариль не должен быть в чужих руках. Род Феанаро — это мы, его сыновья, но также и наши дети, внуки и племянники, и их дети. Род Феанаро продолжается и в Валиноре, и здесь, в Эндорэ. Камней три, наследников много. Но, как бы то ни было, в руках любого из нас Сильмариль — это просто красивый кристалл, не несущий ничего, кроме своей уникальной природы и блеска. Отец хотел осветить Сильмарилями Средиземье, получив тем самым независимость от Валар, и он мог это сделать, а мы — нет. Сильмарили для нас — не символ могущества и власти, а память об отце, о его уникальных талантах, о том, что он был величайшим Эльда. Неважно, кто из нас возьмёт в руки сокровище. Главное — его отвоевать. И если для этого нам придётся разделиться, чтобы не враждовать между собой…

Макалаурэ погладил руку сидящей рядом эльфийки, обвёл взглядом братьев. Музыка на миг смолкла, но тут же заиграла вновь.

— Я не стану требовать вашей присяги мне, — ровно произнёс менестрель. — Ради мира и согласия.

Всё так же не открывая глаз, Карнистир отмахнулся:

— Владыка-менестрель — гарантия незаурядного пути развития государства.

Туркафинвэ медленно поднялся и пошёл вдоль стола в направлении от наместника.

— Знаешь, Кано, — заговорил он, складывая пальцы домиком около губ, — твои речи красивы, как и положено менестрелю, сопровождаются прекрасной мелодией арф, сделанных лучшими мастерами, слова льются пьянящим нектаром, и наш брат Морьо уже настолько захмелел, что вот-вот упадёт под стол, но я, Кано, всё ещё трезв.

Куруфинвэ посмотрел на брата с предупреждением во взгляде, Амбаруссар отрешённо наблюдали за происходящим.

Обойдя стол кругом и оказавшись около пустого стула, Туркафинвэ опёрся руками на стол.

— Послушай меня, наместник, — с тенью угрозы в голосе произнес беловолосый Феаноринг, — я не жаловался тебе, когда мне напрямую угрожали расправой, не просил помощи в разведке и обеспечении моих воинов, охотился и следил, чтобы дичи ловилось в достатке, не требуя ничего взамен. Я лишь сообщал об успехах, и это всех устраивало. Пока остальные, прикрываясь заботой о процветании города-крепости, проводили время в компании дев, обучая их правильно вышивать, я ходил по болотам и собирал сведения, которые обеспечивают нам безопасность! Ты сидишь в практически достроенном, укреплённом городе, надеваешь корону и утверждаешь, что братья, защищавшие тебя, приводившие население, искавшие ресурсы и развивавшие медицину и торговлю, теперь тебе без надобности?

Положив руку на спинку пустого стула, постукивая пальцами по венчающей его короне, Туркафинвэ со злостью расплылся в улыбке.

— Понимаю, ты не хочешь видеть нас рядом, сваливаешь вину, перекладывая ответственность с себя. Нет, брат мой, мы все на одном корабле. Все. И ты не отмоешься, изгнав нас.

Леди-советница старалась не подавать вида, что её пугает накаляющаяся обстановка, поэтому сидела молча, смотря прямо перед собой.

— Может быть, позволишь договорить наместнику короля? — прямо посмотрел на брата менестрель. — Я не собирался изгонять кого-либо из своего города. Взаимопомощь нам необходима, особенно на этапе становления королевств. Это долгий и сложный процесс, но мы способны справиться с любыми тяготами. И мои слова о независимости друг от друга не означают разрыва отношений. Мы лишь должны понимать: двум королям мало одного трона, а шестерым — тем более! Но я — наместник, и король для меня лишь тот, кто меня назначил. Другого владыку над собой я не признаю никогда. Однако более никому навязывать статус вечных подчинённых сгинувшего правителя я не намерен. Фундамент моего наместничества — кровь отца, а древо власти взрастает, питаясь муками брата. Не знаю, какие плоды вызревают в таких чудовищных садах, но я дал слово своему королю, что буду его наместником и не имею права отступиться. Однако, мы род Феанаро Куруфинвэ, великий род! Каждый из вас достоин править и править независимо, поэтому уже сейчас задумайтесь о новых владениях для себя. Мы станем поддерживать друг друга, как и прежде, но это будет союз королевств, не единое государство. А наша Клятва, — Макалаурэ на мгновение задумался, смотря невидящими глазами сквозь стены зала в бесконечность, — будет исполнена тогда, когда это станет возможным. Жить только ради её исполнения я не собираюсь. Уверен, вы тоже.

Братья молчали.

— Обдумайте мои слова, — взгляд менестреля стал пустым и отрешённым, — я не требую решить всё немедленно. На совет будем собираться столько раз, сколько понадобится, чтобы никто не остался обездоленным.

В зале всё ещё царило молчание, лишь звучала песня струн. Макалаурэ проводил взглядом вернувшегося на своё место за столом Туркафинвэ, и встретился глазами с Куруфинвэ.

— Надеюсь, моя корона скоро будет готова и делается чётко по моему рисунку? — спросил наместник, словно говоря