— Завтра отыграешься, — подошёл к Жёлтому смотритель приморской шахты. — Ты мне уже и так слишком много должен. Я отвезу тебя домой, но ты со мной рассчитаешься за все прошлые долги, которые ты забыл. Иначе брошу на морозе. Ребята! — крикнул орк с большой долей эльфийской крови. — Кому ещё этот парень должен? Я его провожу и возьму расчёт. Потом вернусь сюда, поделим добро, и уеду к себе в шахты. Согласны?

Жёлтый, даже будучи сильно пьяным и накурившись семян, понимал, что дело плохо: смотрители шахт были едва ли не самыми значимыми орками земли Мелькора.

Крутые юнцы

Осторожно проходя по коридору дозорных центрального пика Тангородрима, юные орки делали вид, что спешат по важным делам, чтобы караульные, по большей части полусонные, не задавали им вопросов.

Чтобы попасть на верхний ярус крепости, пришлось воспользоваться подъёмником, предназначенным только для караульных. Застукают — несдобровать.

Выбежав в коридор, юный орк потащил за руку свою подружку в сторону смотровой площадки.

— Слышишь? — с торжеством прошептал он. — Прислушайся.

Девушка была слишком напугана, хоть и не показывала вида, поэтому, кроме собственного сопения, никаких звуков не улавливала.

— Мы пришли, — хихикнул парень. — Лезем.

Протиснувшись в бойницу, орк скрылся за каменными зубцами. Сильнее, чем высоты, боясь остаться одной и выглядеть трусихой, орчиха последовала за потенциальным женихом.

Отвесные стены Тангородрима не были абсолютно гладкими, и карабкаться по ним не казалось невыполнимой задачей. Лишь когда налетел мощный порыв ветра, скалолазы поняли, насколько опасна их затея, но отступать не собирались.

— Не трусь! — крикнул подружке орк. — Я уже так делал!

— С девушкой? — откуда-то взялась ревность, прогнавшая страх высоты, которую орчиха не могла измерить, применив известные ей понятия.

Расстояние, как от дома до озера? Или как само озеро?

— Не! С приятелями!

Заставляя себя не смотреть на равнину где-то далеко у основания крепости, с ужасом, постепенно сменяющимся восторгом, девушка взглянула на висящего внизу справа, примерно шагах в двадцати, пленника Владыки. Грязный, со спутанными волосами, цвет которых уже не различить, почти закрывшими лицо и королевский венец, неестественно изогнувшийся на левую сторону, в почерневшем плаще эльф тяжело резко дышал, это было видно по судорожным движениям торчащих сквозь кожу рёбер. Прикованная к скале рука дрожала, то сжимая, то разжимая пальцы.

— Смотри! — крикнул орк и, ненадёжно опираясь на скалу, метнул в пленника дротик.

Поняв, что промахнулся, парень выругался и повторил попытку произвести впечатление. На этот раз маленькая стрела впилась в плечо эльфа, тот содрогнулся, громко протяжно застонал, не поднимая головы, тело затрясло, а потом пленник снова бессильно обвис и замолчал.

— Что? — расхохотался орк, с гордостью переводя взгляд то на подружку, то на эльфа. — Не нравится? Могу повторить!

Размахнувшись для нового броска, парень потерял равновесие, нога соскользнула с опоры, и орк с диким воплем полетел вниз. В ужасе посмотрев вслед своему приятелю, девушка завизжала. От страшной высоты голова закружилась, тело забила дрожь, и руки сами разжались.

Полёт до равнины длился недолго.

Кровная вражда

До последнего надеявшийся, что дома всё, как обычно, а именно: орчихи заняты поддержанием порядка, эльфийки воспитывают детей, старший из сыновей наложниц отца дрессирует либо волколаков, либо своих многочисленных рабынь, а остальные на сборах или где-то пьют, новый глава семейства Молотов был разочарован.

Во-первых, дома был вечно накуренный семенами брат, орущий песни о том, как ему, бедняге, тяжело живётся. Во-вторых, на пороге встретила старшая жена и заявила, что наложница, переметнувшаяся от убитого на празднике бойца, была «скверной», поэтому умерла родами вместе с ребенком «трупа», словно хилая корова, но все прекрасно знали, что эльфийки всегда рожают без осложнений, видели и слышали, что случилось на самом деле, и если станет известно соседям, что убита роженица и младенец…

Орк мысленно содрогался.

А в-третьих, заявилась целая толпа, орущая на всю округу, что сегодня вечером сделают ставку на победу Молотов.

— Значит, решил всё-таки меч вернуть? — спустился из спальни не потрудившийся одеться и вытереть пот и последствия своих развлечений Клык, поигрывая окровавленным хлыстом.

Видя страх и замешательство старшего брата, орк гордо расправил плечи и напряг грудные мышцы, подчёркивая физическую силу. Сын эльфийки, конечно, был гораздо слабее большинства чистокровных орков, зато двигался быстрее и, нанося удар, успевал подумать, как сделать это эффективнее. Шипастый Молот считал Клыка одним из самых удачных своих сыновей.

— Если я стану главой семьи, — с высоты своего роста ухмылялся полуорк, — тебе не придётся сегодня идти на бой.

Старший Молот мгновенно схватился за ятаган. Увернувшись от удара, Клык взлетел на лестницу и крикнул:

— Кто за то, чтоб я стал главой дома? Я верну наше наследство! А этот слабак умеет только жрать и пить! Посмотрите на него! Ну что, братья и жены?

В ужасе, что сейчас последует удар в спину, старший сын Шипастого Молота под хохот и свист толпы бросился бежать из дома.

***

На полу растекалась кровавая лужа, орущее корчащееся тело металось в агонии, отрубленная до плеча рука валялась далеко в стороне.

— Почему позволили?! — орал Острый Меч в пустоту. — Кто был дома?!

Семейство попряталось по углам, лишь некоторые младшие сыновья, не достигшие возраста, когда можно самостоятельно ездить верхом, с любопытством подглядывали из укрытий за умирающим в страшных муках братом.

— Вы все! — продолжал орать орочий военачальник. — Все! Должны вернуть всё, что этот оттраханный псом проиграл! Всё! Слышали!

Отрубив топором для заготовки дров почти не двигающемуся уже сыну вторую руку и покромсав её в кашу, Острый Меч, наконец, немного успокоился.

Орк понимал — спрашивать, каким образом его проигравшийся отпрыск вынес из дома множество ценного, бесполезно: перепуганная до замаранных штанов родня всё равно ничего не сможет объяснить. Проще самому узнать, кому был должен безмозглый сын и поговорить с этими орками по душам.

Но гораздо важнее понять, как быть с дракой с сыном Шипастого Молота, ведь предмет спора больше не у Острого Меча.

***

Кабак был переполнен, как никогда,