— Я не могу себе представить, что в Писаниях есть что-то такое, чего я не должен был бы читать или слышать, Ваше Высокопреосвященство.

— Это, гм, здесь.

Открытая книга лежала у него на коленях. Он схватил ее обеими руками и поднял так, что его тень больше не падала на текст.

Хотя и растоптанный пастушьей пятой,

Дикий гиацинт цветет на земле[161].

Он заплакал, и другой далекий голос, голос Прилипалы, сказал:

— Рог не подвел нас, патера. Кальде. Теперь ты это понимаешь?

Шелк кивнул.

Три тома этого отчета были написаны почти полностью их главным героем, бывшим Раджаном Гаона. Он довольно подробно описал свой (?) поиск легендарного города Паджароку и трагические приключения на Зеленой, а также правление в Гаоне и путешествие в Новый Вайрон. Мы оставили их в том виде, в каком он их сочинил, за небольшими исключениями: исправили очевидные ошибки, разделили на главы и дали названия главам и томам.

Он не оставил нам никаких письменных свидетельств о своем кратком пребывании в Старом Вайроне и на западном полюсе, но часто говорил об этом. В этом томе мы воссоздали их в меру наших возможностей, основываясь на этих разговорах. Те, кто читал более ранние наброски настоящего тома, чаще всего сомневаются в том, что он прекратил искать Шелка, чтобы восстановить зрение своего случайно встреченного друга. Мы уверены, что это чистая правда. Он согласился сопровождать Хари Мау в Гаон, если Хари Мау доставит Хряка на западный полюс. Они оба легко могли нарушить свои обещания, но оба сдержали их. Троим из нас, хорошо знавшим его (как показывает этот отчет), легко поверить, что он действовал именно так. Читатели, которые этому не поверят, должны вспомнить, что он не мог быть уверен, что Шелк все еще находится в Витке. Ему могло показаться, что Шелк покинул Старый Вайрон и вполне мог оставить Виток и улететь на Синюю. Следует также иметь в виду, что Хряком обладал божественный Шелк. (По-видимому, именно по этой причине Хряк посетил дом, в котором Шелк жил с Гиацинт.) Помогая Хряку, он также помогал Шелку.

Мы в неоплатном долгу перед Его Высокопреосвященством патерой Прилипала за отчет об их последней встрече. Его Высокопреосвященство не мог раскрыть деталей исповеди нашего главного героя, да мы и не хотели бы этого.

После этого разговора его видела только Маргаритка, которая вернулась на лодку ее отца за своей корзинкой с шитьем. Она застала его за подготовкой «Морской Крапивы» к отплытию вместе с поразительно красивой молодой женщиной, у которой была только одна рука. Точно так же, как Копыто написал свой собственный отчет о некоторых событиях, в которых остальные из нас не принимали никакого участия, Маргаритка приложит свой отчет об их встрече.

Эта «Книга короткого солнца» (как мы ее назвали) была издана нами, двумя братьями и их женами, жителями острова Ящерица и гражданами Нового Вайрона. Мы — Копыто и Маргаритка, Шкура и Вадсиг. Это уже второй год правления кальде Лиатрис.

В то время я знала Копыто (который так быстро стал моим мужем) только как друга и соученика. Мы жили, как говорится, в Ящерице на Ящерице. То есть в деревне под названием Ящерица на острове Ящерица. Мой отец и мой брат — рыбаки. Мы с матерью обычно оставались на берегу, хотя и помогали им чистить и коптить улов, а иногда сопровождали их в Новый Вайрон, чтобы продать его.

Когда я была моложе, моя мать хотела, чтобы я научилась читать, писать и считать, хотя и не могла меня научить. Она познакомилась с Крапивой и послала меня к ней учиться вместе с ее сыновьями. За это мы платили одну большую или две маленькие рыбы в неделю. Это соглашение закончилось за год до начала настоящего повествования.

Нас пригласили на свадьбу Шкуры и Вадсиг, как и всех на Ящерице, и мы поплыли в Новый Вайрон, чтобы присутствовать на ней. Нам надо было вновь заделать швы на нашей лодке, и мой отец решил поставить ее там в сухой док, где было достаточно запасов смолы и пакли. Таким образом, мы оставались там еще несколько дней после того, как другие гости из Ящерицы вернулись в свои дома.

Возвращаясь к нашей лодке по упомянутой выше причине, я очень удивилась, встретив высокого седовласого человека, которого Копыто и его брат называли Отец. Он нес мешок с картошкой и перекинул два больших мешка через плечи ручного хуза. Я думаю, что в одном лежали яблоки, а в другом — ветчина и другое копченое мясо.

Поскольку он видел меня несколько дней назад на свадьбе, он узнал меня и поздравил с тем, что я пережила нападение инхуми. Я совершенно искренне сказала ему, что погибла бы, если бы Копыто не пришел мне на помощь, и показала ему повязку на шее. Мы дружески поговорили о свадьбе и последовавшей за ней битве, и, когда мы подошли к его лодке, он представил меня Саргасс, которая укладывала на нее припасы и которая играет такую большую роль в первом томе этой книги. Несмотря на то, что она была сильна для женщины, ей было трудно справиться с некоторыми предметами, и я смогла помочь ей, вместе с сивиллой с железным лицом. Несмотря на то, что Саргасс была очень красива, с ее белоснежной кожей, голубыми глазами и светлыми волосами, в ней было что-то животное. Мне было ясно, что она доверяет только «Отцу» и всадила бы свой длинный нож в любого другого человека с такой же легкостью, с какой я выпотрошила бы рыбу.

— Мы отплываем сегодня вечером, — сказал он мне. — Может быть, ты согласишься передать мое прощание Копыту и Шкуре? Крапива прощается сама, и я не хочу нагружать ее своим.

Я заколебалась, и он сказал:

— Я боюсь этого... в каком-то смысле я убил их отца, хотя Внешний наверняка знает, что я никогда не хотел причинить ему ни малейшего вреда. Я не хочу встречаться с его сыновьями, а нам еще многое предстоит сделать, прежде чем мы уедем. Разве ты не сделаешь это для меня?

— Птиц сказать! — объявил его любимец.

— Я знаю, что ты это сделал, — сказал он, — но я бы хотел, чтобы эта девушка тоже это сделала. Ну, Маргаритка? Ты попрощаешься за меня?

Я спросила, куда они направляются, и Саргасс ответила:

— В Паджароку. Там будет посадочный аппарат, который может летать. Или он туда прилетит, и, если они не отдадут его нам, мы возьмем его силой.

— Обратно в Вайрон, — доверительно сообщила старая сивилла.

— К звездам, — добавил он.

Вскоре после этого я оставила их и отправилась на лодку отца за корзинкой с шитьем, думая только о свадьбе и о том, как она была прекрасна до нападения инхуми. И вообще не думала о тех книгах, которые он оставил после себя на Ящерице, о которых я тогда ничего не знала, но над которыми потом работала сотни часов.