Они не понимали, дураки, что уже стоят перед главным человеком государства, что Альрус уже давно правит королями, чиновниками и народом, что его воцарение на самом верху – лишь вопрос времени. Если, конечно, он захочет себя афишировать. В неприметности есть свои плюсы, например, тебя обходят вниманием Судьи, которых он одного за другим перекупал. Да, не добрался лишь до главного – слишком сильный, слишком принципиальный, – но Санара ничего не сможет предъявить, пока не пройдет проверку Зеркалом Справедливости, а над зеркалом Альрус уже потрудился. Хорошо, что у Верховного тьмы в шесть раз больше, чем у остальных, она-то его и сожрет, загляни он внутрь себя самого. Обезопаситься Альрус смог. А вот докопаться до истины по пустышкам, пока нет.

– Свободны все.

Бросил с таким отвращением в голосе, словно был вынужден стоять не перед людьми, а перед кучей гниющих морепродуктов.

– Кто возьмет хоть один заказ на «мои» вещи…

Договаривать не стал, лишь наблюдал, как уходят один за другим, не смея оборачиваться, мастера.

Задумался, как все-таки найти дельца, того, кто извлекает из амулетов «пыльцу» и незаметно подсовывает обратно пустышки?

Придется вечером шептать на темную воду, искать след иначе. Сил уйдет больше, расходных материалов тоже, но он, Альрус, не Провидец, если за сутки, максимум за двое, не отыщет эту собаку. И не свернет ей шею.

* * *

Аддар.

Нова.

(Christian Reindl, Jess Thristan – This Year's Love)

Я смотрела на него от стены – невидимая, слившаяся с паттерном каменной кладки. Выражение на лице Аида серьезное, сосредоточенное; кабинет мрачный, стол завален бумагами.

«Вот ты какой для всех, Аид Санара…»

Суровый, пугающий. Вокруг вьются коридоры из вероятностей, внутри булькает секущий по грехам мрак. Будь я обычным человеком, в Бедикен на верхний этаж подалась бы в последнюю очередь, но я, Нова, смотрела сейчас не на Верховного Судью, а на любимого мужчину, чей лоб пересекла морщина тяжести суровых будней. Взгляд бегал по строчкам, шуршали листы, изредка бралась ручка, чтобы в углу возникла подпись, и шлепалась со стуком сургучная печать, расчерчивающая чужие судьбы на «до» и «после».

Санара был прекрасен. В своей хламиде, с выражением непреклонности на лице, с вселенским желанием справедливости в подсвеченных белым глазах. Не мужчина, а произведение искусства.

Хотелось хихикать. Я сделала это лишь мысленно, а он уже почувствовал, как завибрировало пространство, замер, после вдруг посмотрел на стену, прополз взглядом левее, до меня. И после секундного удивления стал очень суровым.

– Нова! Что ты здесь делаешь?

Я сделалась видимой, продолжая любоваться им.

– Смотрю на тебя.

Зашуршала темная хламида, Санара поднялся из-за стола. Каждое его движение, каждый жест и выражение лица – все хотелось запомнить, снять затвором невидимого фотоаппарата.

– Как ты сюда попала? – меня взяли за плечи нежно, но требовательно. – Ты опять тратила свой потенциал, чтобы обойти охрану?

– А вот и нет. Принесла тебе кое-что показать.

Прежде чем я успела сунуть руку в карман, меня обняли, держали долго. В этот момент я знала – затвор фотоаппарата Санары тоже срабатывал, запечатывая в памяти теплые мгновения. Запах моих волос, прикосновение тел, бесконечное притяжение.

– Можно тебя отвлечь?

– Можно.

Аид подошел к высокой створчатой двери, запер на ключ замок. И вместе с этим стал, несмотря на хламиду, нормальным, более не тяжелым. Забавно было наблюдать, как Судья в нем уступает место обычному человеку.

Не успел он ни о чем спросить, как я уже демонстрировала ему лежащую на моей ладони золотую булавку с камнем.

– Видишь?

– Что это?

– Очередной амулет. Отводит глаза, маскирует тело, если нужно пройти куда-то незамеченным. До меня, пока его не изъял Трент, им пользовался Расмус Огаси, чтобы незамеченным проникать в банковское хранилище. Пользовался почти четыре месяца. Проверяющие с ног сбились в поисках вора…

Небрежная легкость слетела с Санары, как сверкающий песок со статуи темного божества. Занял свое место дознаватель.

– Откуда он у тебя?

– От Трента. Я рассказывала тебе, что помогала команде Иннара изымать такие вот штучки у нарушающих закон горожан. Наизвлекала много. Подкладывала взамен пустышки, чтобы заявления Охранителям или сразу в вашу канцелярию не писали.

«И чтобы ты меня не ловил, ведь когда-то предупредил, что воровать запрещено».

– Вот часть дел, чтобы ты посмотрел. Их тоже составлял и систематизировал Трент.

На свет из сумки появилась толстая папка с подшитыми листами.

– Для кого он это систематизировал?

– Для тебя. Иннар надеялся, что когда-нибудь эти данные найдут именно Верховного Судью.

– Давай, я взгляну.

Папка легла на стол. Санара вернулся в кресло, открыл первую страницу, нахмурился вчитываясь. Я знала, что он там видит: фотографию, имя, описание нарушения, рисунок запрещенного к использованию артефакта, примерный срок пользования.

Шрам молодец, думала я с уважением, серьезно отнесся к обязанностям, действительно радел за судьбу рядовых граждан, подвергшихся манипуляциям.

Аид, читая, мрачнел. Листал страницы, и уголки его губ ползли вниз.

Да, занимательное чтиво, правда, безрадостное.

«Карис Мучакос, двадцать три года, пользовался пуговицей с кристаллом синего цвета для улучшения свойств памяти, досрочно сдал экзамены в университете… Азарис Дуа, тридцать девять лет, способом левитации изымал с верхних полок складов продукцию… предмет использования – брошь с аламитом. Демис Кулини, сорок семь лет, фармацевт… с помощью прикрепленного над входом талисмана-удавки ухудшал состояние здоровья покупателей аптеки, чтобы те чаще возвращались за лекарствами… Ула Труни, шестьдесят, улучшала вкус фруктов на рынке за счет облучения продуктов магическим светом рубиновой звезды… Карис Януани, обман рабочих, невыплата… Кефеус Нуриди, введение жюри конкурса в трансовое удовольствие во время собственного выступления, Линос Нику, политик – обман… Дош Гуруди, продавец – обман… Обман-обман-обман…»

– Откуда у них эти вещи?

– Отличный вопрос. Кому-то безделушки доставались по наследству или случайно – те водили за нос приятелей или соседей, баловались, что называется, по мелочи. А вот у крупных политиков, директоров и управляющих вещи покупные, созданные на заказ. Где они их достали, предстоит выяснить тебе. Хотя есть у меня мнение о том, куда приведут тебя расспросы. Точнее, к кому.

– К кому?

Взгляд-прожектор, белые лучи.