– Здравствуй, Гудмунд херсир Счастливый, – сказалему Халльгрим, приветствуя знатного гостя. – Велико ли нынче благополучиена твоих островах?

– И ты здравствуй, Виглафссон, – ответил Гудмунд.

Голос у него был надсаженный и скрипучий. Он смотрел нарослого Халльгрима снизу вверх. – Это хорошо, что ты оправился от ран иопять можешь сражаться…

Его люди сходили с кораблей и дружески обнимались сторсфиордцами. С давнишних пор среди них было немало друзей. Но если бы Халльгримпослушал, о чём они говорили, он сразу понял бы, что на сей раз они не привезлидобрых вестей… Однако Халльгрим не слушал. Вождь узнаёт новости от вождя. Авожди не считают приличным рассказывать, стоя воротах.

Гудмунда усадили на почётное место, рабы внесли стол сугощением.

– Это хорошо, что ты опять можешь сражаться, ХалльгримВиглафссон, – повторил Гудмунд, опорожнив рог. – И то, что у тебя,Хельги, опять есть глаза, тоже неплохо. Думается мне, всё это неспроста!

– Твои люди хорошо снаряжены, – похвалилХельги. – Я не удивлюсь, если ты скажешь, что собрался в поход.

Он говорил осторожно: ведь не дело расспрашивать старшего,если тот о чём-то молчит. Гудмунд всё понял, посмотрел на него и улыбнулся –ласково, как сыну. Потому что Хельги ещё мальчишкой крепко дружил с его сыномТоргейром. Ещё до того, как тот пропал семь зим назад… Гудмунд сказал:

– Я и вправду собрался в поход. Хотя и не туда, куда тыдумаешь, Хельги. И мало радости мне от такого похода. И ещё я боюсь, как бы вамне пришлось отправиться следом за мной.

Братья переглянулись.

– Стало быть, – спросил наконец Халльгрим, –у тебя лежат под палубой Боги, охранявшие дом?

Спросил, а у самого непривычно и глухо заныло в груди. ИбоХалльгрим не привык бояться, а это был страх. Халльгриму показалось, будто оншёл на лыжах и подобрался к спуску с горы – обрывистому и крутому. Ещё шаг – ипонесёшься вниз, и будет уже не остановиться…

Норны, богини судьбы, пряли под мировым древом Иггдрасилем,и в это мгновение он слышал, как вращались их веретёна.

– Я покинул свой дом, – медленно проговорилхерсир. – И я сделал это потому, что Харальд Косматый остановился в шестиднях пути от моих островов, и с красными щитами на мачтах. И против каждого измоих людей у него целый корабль, полный бойцов. И не больно похоже, чтобы емухотелось с кем-нибудь здесь примиряться. Значит, по-вашему, я сделался стар ипуглив?

– Нет, – сказал Халльгрим.

Гудмунд продолжал:

– У Херлауга и Хроллауга, братьев-конунгов изНаумудаля, был курган, который они строили три лета! Наверное, готовили великуючесть тому, кому доведётся погибнуть. Но только сгодился им этот курган раньше,чем ждали. Харальд двинулся на них войной, и Херлауг конунг вошёл в курган ивелел закрыть его за собой… А его брат явился к Харальду и назвал себя егочеловеком.

– И что Харальд? – спросил Хельги тихо.

– Харальд хорошо его принял, подарил меч и щит и далему всю ту землю, которой тот и так раньше владел. Он и сейчас там сидит, вНаумудале. Только уже не конунгом, а ярлом.

– Позор принял Хроллауг, – сказал Хельги. –Но зато сохранил владения и жизнь… Думается мне, Харальд большого зла на негоне держал!

Гудмунд усмехнулся:

– Не так было бы с вами или со мной. Харальд не любит,когда трогают его людей… или людей его отца Хальвдана! И ещё он не любит, если кто-нибудьсидит на хорошей земле, как вы или я!

Он поднялся на ноги и поправил на себе пояс.

– Пора мне отчаливать, потому что в море ждут ещё тримоих корабля. А вас я с собой не зову… Ибо Харальд привёл огромную силу, илучше будет, если мы станем уходить от них все врозь!

Они вышли во двор, и на кораблях херсира прокричал рог,созывая мореходов к отплытию. Его люди неохотно прощались с Сэхеймом, и этобыло заметно. Всё здесь было так похоже на собственный дом. Те же земляныекрыши, такой же забор, звуки, запахи и дым, стелющийся над водой. Сизые горывдали и серые камни на берегу…

Тут Хельги вернулся в дом и вскоре вышел обратно, неся мечРазлучник и копьё Гадюку. Подошёл к херсиру, уже стоявшему у самых сходен. Ипротянул ему знаменитое оружие:

– Возьми, Гудмунд Счастливый. Желаю тебе узнатьчто-нибудь про Торгейра, и пускай это будут достойные вести…

Гудмунд принял у него меч и копьё. Об одном и о другом былосложено немало рассказов, и их слышал весь Халогаланд. Гудмунд выдернул меч изножен и взмахнул им над головой, расхохотавшись:

– А хотелось бы мне этим Разлучником разлучить Харальдаи его жён!

Но всякий подарок требует отдарка: не то не будет удачи нидавшему, ни взявшему. Гудмунд стащил с руки серебряное запястье, сделанное ввиде змеи, кусающей собственный хвост.

– Возьми и ты, Хельги Виглафссон. Я рад был бы принестисюда хорошие новости, если бы это было суждено.

Взошёл на палубу, и на кораблях стали поднимать якоря.

Живя подолгу на одном месте, человек прирастает к нему бесчисленныммножеством корней. И потому-то нет воина отчаянней, чем тот, кто отстаиваетсвой дом! Такой боец дерётся с яростью и упорством, пока не вынудит врагаотступиться – уйти искать добычу полегче.

Но худо, когда нет надежды оборониться. И кто скажет, чтолегче – рухнуть поперек родного порога и поймать гаснущим слухом отчаянный крикжены или же самому выкопать из земли деревянных богов, спустить на воду корабльи отправиться за тридевять враждебных земель и морей… куда?

Многим в то лето выпала судьба вроде той, что развернулазловещие крылья над двором Халльгрима Виглафссона. Многие, как он, оставилинасиженные места. Одни пустились на запад – вить новые гнезда на островах вдольберега страны англов. И долго тревожили набегами ненавистного конунга, поканаконец он не собрал новую рать и не выбил их и оттуда. И тогда они сноваподняли паруса и отправились ещё дальше, чтобы назвать своей большую и никемещё не заселённую землю посреди океана – Исландию…

Другие вовсе нигде так и не бросили якорей. И море год загодом носило на себе их корабли. Кормило, укрывало от врага. Давало когдадобычу и славу, когда – последний приют… Сэконунги, хозяева моря! Онихвастались, что никогда не спали под закопчённой крышей и не пили у очага.Горькое хвастовство.

А третьи – третьи поворачивали на восток.

Туда, где за датскими, свейскими, вендскими, финскимиземлями лежала под широким северным небом необъятная Страна Городов. Гардарики…Страна, равно прославленная богатствами, прекрасными женщинами – и страшнымивоинами, которым не было равных в пешем бою!

– Если и вправду для этого я стал видеть, – сказалХельги Виглафссон, – так я бы, пожалуй, уж лучше снова ослеп.