Welder wein.

В конце концов, видимо, испугавшись (ну, это всего лишь мое предположение) опустившейся тьмы — темные тучи закрыли собой все небо, а в лесу, в котором было весьма жарко и даже душно, некая испарина, похожая на туман, поднималась от земли, — так вот, через некоторое время наш командир снова собирает всех вместе, долго не можем докричаться Февралева, но в конце концов, запыхавшись, приходит и он, и мы выходим из леса, а Князев говорит, что как только увидим первую попавшуюся дыру, ведущую в бункер — но не в этих зарослях леса, — так сразу же и начнем обследование.

09. Вперед, конечно, посылают молодых, гибких и ловких, то есть меня. Князев говорит мне, чтобы я оставил пулемет, а в бункер залазил бы с пистолетом. Надеваю прибор НВ, включаем «недальние» рации. Перед тем как прыгнуть в эту берлогу, торчащую наружу десятками зияющих черных дыр, Гуськов, нежно так и вкрадчиво, в самое мое ухо говорит:

— Алексей, смотрите, — при этом показывает пальцем на пентаграмму, выцарапанную на земляной стене, — это метка, которую оставляет вампир. — Он перешел на шепот: — Для того, чтобы метить свою территорию.

— Даааааа, — отвечаю я тоном ребенка, слушающегося свою маму, — я что-то такое припоминаю. Это вам Прохоров сказал? Царство ему небесное!

— Да, Прохоров, только не недавно, когда в нашем отделе кто-то пошутил, нарисовав на стене нечто, похожее на пентаграмму, а значительно, значительно раньше. Много лет назад.

Я тоже смотрю на перевернутую звезду в круге, и у меня в голове почему-то мелькает мысль, что не мой почерк.

А Масленников мне на прощание выдает две обоймы разрывных патронов для моего пистолета.

— Если что, — сказал он тоном отца-наставника, — цель этой суке в голову! «Отстричь» башку, и делу конец.

10. Между тем оказывается, что среди всех этих многочисленных нор не так уж и много входов, ведущих в бункер. Попав внутрь, я долго блуждаю — около получаса (для ПНВ, у которого аккумулятор рассчитан на 45 минут работы при том, что его не будут часто включать-выключать, да еще к тому же мой-то аккумулятор наполовину уже сел, это слишком даже много) — по бесконечным помещениям командного, спального, санитарного, складского назначения и еще по более, как мне кажется, бесконечным длинным коридорам. Два метра под землей до начала потолка — оттуда еще вверх два метра. Суля по всему, этот бункер отнял у партизан много сил и времени. Везде стоят подпорные деревянные балки, своды держатся на металлических сетках, сваренных из толстых арматурин.

Во мне сразу же проснулся, уже, казалось, навеки уснувший сапер: захотелось — и я знал, как эффективно, быстро и без особых затрат — все здесь взорвать.

О, я доподлинно заблудился!

В конце концов — а связи почему-то нет, представляю наверху, как потеет Барков, крутя в своих больших ладонях передатчик Князева — я попадаю в длинный полуземляной, полубетонный коридор, к которому не примыкают ни с какой стороны никакие ходы или помещения. Коридор хорошо освещается через небольшие, но многочисленные окошки, в которые проникает солнечный — на поверхности, видимо, на минуту-другую снова солнышко (вспоминаю рваные тучи, несущиеся по небу над землей) — свет. Я присел на некоторое время отдохнуть на пустой, звенящий от земли, падающей на него небольшими комьями, ящик из-под боеприпасов — кажется, из-под ракет для РПГ.

В бункере местами достаточно душно — видимо, здесь завалило землей некоторые трубы вентиляции, — и мне нужно передохнуть. Снимаю и выключаю ПИВ, который, в свою очередь, издает жалобный писк предупреждения о том, что у него сел аккумулятор и что он больше не будет работать. Здорово. На том конце коридора вижу темный силуэт, прошедший не останавливаясь мимо коридора, кинувший на меня взор светящихся красных глаз.

11. Приличный выброс мочи в штаны. По-моему я уже перестаю по-нормальному себя контролировть. Я панически начинаю теребить работающую, но не связывающую меня с другими рацию:

— Командир! Я видел его! Я не знаю, что делать! Пришлите сюда еще кого-нибудь!

Потом только до меня доходит что «сюда» — это куда? Как я смогу объяснить остальным, где нахожусь и где меня искать?

Тем временем я вижу, как по коридору ко мне направляется темный силуэт. Он возвращается! Он меня засек.

Сажусь на пол и пытаюсь, вжавшись в земляную стену, стать как можно более незаметным. Этот парень сможет ли меня засечь по запаху? В голове мелькает воспоминание о том, как я ощущал запах «самки Светы» на поминках по Прохорову.

Темный силуэт тем временем приблизился ко мне на расстояние до полуметра, а страх парализует меня, и я даже не помышляю о том, чтобы стрелять: в руках у него дубина (по старой памяти один раз получил, но запомнил на всю оставшуюся жизнь) или еще что…

Ну так вот, черный силуэт с чем-то длинным в руках, приблизившись ко мне, кладет мне руку на левое плечо:

— Алексей! Что с тобой? Ты случайно не ранен?

Фу! Это всего лишь Февралев, и в руках у него пулемет. Он знает, как выйти, и мы минуты через три выбираемся на поверхность, где снова светит солнышко. Потом еще удивлялся, как в кромешной тьме с Февралевым мы быстро свернули из коридора, хорошо освещенного светом из маленьких окошек — различал стены, валяющиеся тут и там предметы, ящики и человеческие мумифицированные и скелетизированные останки. Хотя и ПНВ — по причине того, что тот не работал — не надевал. Все окружающее меня мне виделось в зелено-голубом мерцании.

12. Докладываю Князеву, что мельком видел «нашего парнишку». Он мне не верит и смеется: «Это же был Февралев!»

Старички надо мной начинают подтрунивать, а один даже спрашивал, точно ли я взорвал некогда черный крест. Глушенков, этот меня всегда раздражал. Ничего не отвечаю, гордо глядя ему в глаза из-под темных очков. Все равно ничего не видит. Затем иду в кусты менять штаны на запасные.

13. А еще через какое-то время старички обнаруживают забаррикадированную часть бункера, в которой валом навалено человеческих останков. Из этой части наружу вела, по всей видимости, некогда наспех вырытая дыра диаметром всего в один метр. Из этого «выхода», видимо, некогда партизаны пытались выбраться наружу. Далее, по направлению к лесу, на расстоянии 70—100 метров друг от друга находим еще несколько человеческих скелетов. Кажется, картина проясняется.

Когда «парнишка» пробрался в бункер к партизанам — они, партизаны-сопротивленцы, забаррикадировались от него в спальной части своего подземелья. Одновременно, видимо, они, решив навсегда покинуть бункер, стали рыть выход наружу, потому как выхода в этой части бункера после возведения баррикад не было. Когда же им удалось откопать и расширить дыру наружу, их довольно мощные баррикады не выдерживают очередного натиска вампира и рушатся. Ворвавшись внутрь, наша «цель миссии» начинает «класть» одного за другим партизан, и наружу вырываются лишь несколько счастливчиков, хорошо вооруженных. Они отстреливаются, судя по большому количеству гильз, валяющихся вокруг, довольно плотным огнем, но и их «парнишка» какое-то время преследует и убивает до самого леса. Но все-таки несколько партизан выжило. Группу сопротивленцев из четырнадцати человек через несколько дней, изможденных и деморализованных донельзя, разоружает наш патруль, состоящий из трех пехотинцев — один старшина и два рядовых. Такова информация ГРУ Западного фронта. А я предлагаю Князеву взорвать здесь все к чертям, у меня получится, лишь с базы подвезут немного взрывчатки.