Макаров быстро отбегает метров на двести от бункера и подрывается на мине. В прицел пулемета, некогда принадлежавшего Фирсову, смотрю, как зверь ударом меча в голову добивает еще живого Макарова, склонившись над ним.

Я пытаюсь стрелять, но разброс пуль такой, что ни одна из них в зверя не попадает. Увидев, что по нему стреляют, зверь выпрямляется, встает и долго еще смотрит в мою сторону. Пока он так стоит, я его могу разглядеть. Да! Мои предположения подтверждаются: этот парень спер и напялил на себя все рыцарские доспехи, которые только были в историческом музее в здании ратуши в замке. На голову он себе водрузил несколько рыцарских шлемов, прямо один на другой, следующим стискивая и деформируя предыдущий. То же самое касалось и лат — они были надеты одни на другие. Наверное, дикая тяжесть, но такому бугаю она нипочем.

Я снимаю каску и в приступе злобы несколько раз бью ею по земляной стене бункера. Мы начинаем думать, что нам не выбраться. Но, разминировав несколько комнат и коридоров бункера, мы обнаруживаем некую дверь…

02. Вообще же в бункере дверей не было, были лишь проемы, иногда завешиваемые тканевыми занавесками. Но тут мы обнаружили самую настоящую дверь! Есть косяк, косяк намертво вставлен в железобетонную монолитную конструкцию. У ребят возникает мысль: коль эта металлическая дверь заперта, рвануть ее к черту. Но у нас выходит некая заминочка: когда, установив пластит на двери, мы ее подрываем, то получается так, что в коридоре, где мы прячемся, детонирует одна, некогда поставленная здесь партизанами мина. Прямо под Богдановым. Он ранен, но поняв, что станет для нас обузой — ему снесло ноги и левую руку, — пускает себе пулю в лоб из пистолета. Масленников не успевает перехватить его руку. А мне так просто любопытно смотреть на то, что от Богданова осталось, и на его мозги, запачкавшие потолок бункера. Масленников начинает плакать в бессилии и говорит, что под его руководством люди погибают быстрее и в большем количестве, чем при Князеве. То, что обстоятельства круто поменялись в последнее время, он в расчет не берет.

«Руководитель, который не может себя по каким бы то ни было причинам держать в руках — гибель всему подразделению» — слова инструктора Орлова.

03. Мы пытаемся открыть эту дверь, но она бронированная и, видимо, с сейфовым замком. Нам приходится свалить под ней всю свою взрывчатку, которая у нас есть, все гранаты, — и только взорвав весь этот арсенал, мы наконец, активно работая кайлом и ломами, взламываем дверь.

За дверью — маленькая продолговатая, вытянутая в длину комната с черным полом, белыми стенами и серым потолком. В стене, противоположной той, в которой мы только что разрушили дверь, еще одна дверь, но уже простая, деревянная. На ней табличка, где по-английски и по-французски написано предупреждение о том, что за дверью находится чудовище.

Эта дверь не заперта, но открывается почему-то довольно туго, со скрипом. Сначала входит Барков, потом я, а затем и Масленников. Он предусмотрительно подпирает дверь тяжелым баллоном с газом. И мы попадаем в логово зверя.

04. Сначала мы видим огромную лестницу, ведущую далеко вниз. Спустившись же по ней метров на 50 вглубь земли — Масленников напрочь отвергает все мои и Баркова предложения прорываться к своим, в замок, — мы вместе, прижавшись спинами друг к другу — у меня за спиной пулемет, а в руках огнемет-метр за метром начинаем исследовать то, что видим. А видим мы огромные пространства, пересеченные тут и там колоннадами и галереями, какие-то двухэтажные крепостные стены, в которых есть ворота, перед которыми вырыты рвы с водой. Бесконечные коридоры, которые незнамо куда ведут и на которые не выходит ни одно помещение — просто коридоры сами по себе, и все. А где-то в центре всех этих мегапространств располагается огромный квадратный зал, освещенный сверху дневным светом, просачивающимся через огромное круглое окно.

Я умоляю Масленникова вернуться наверх в бункер, но он непреклонен. Он хочет отомстить за всех своих зверю. Кровь зверя, смерть его, как думает наш командир, смоет с его души позор плохого руководства остатками нашей экспедиции и больших потерь.

Еще мне в нагрузку Масленников дает огнемет. А я думаю только о том, где бы здесь спрятать саквояжик с «атомной бомбочкой».

Дистанционный пульт от нее все равно останется у меня, и я ее «запущу», когда мне заблагорассудится.

Затем мы расслабляемся, а Барков, нечаянно подвернув ногу, падает в ров у одной из крепостных стен у ворот. Я-то думал, что эти рвы наполнены водой. Но на самом деле, оказывается, там соляная кислота. Барков взвыл от боли, и мы все, усталые и изможденные, падаем на пол. Уже вечер, и здесь становится совсем темно. Найдя какой-то металлический сосуд, я наливаю в него горящего напалма, и этот «костер» еще недолгое время горит. Барков сам себе делает перевязку, и мы, прижавшись друг к другу спинами, незаметно для самих себя засыпаем.

05. И мне снится, что я жажду пить и, чтобы напиться, прогрызаю зубами какую-то трубу, и оттуда начинает хлестать жидкость, утоляющая мою жажду, сладкая, как сгущенка в детстве!

06. Просыпаюсь я от дикого крика командира Масленникова. А кричит он оттого, что Барков мертв. Зверь ему перегрыз горло ночью, и теперь голова Баркова соединена с его телом лишь какой-то маленькой полоской кожи. Масленников истерикует. Барков, сидя, упираясь в стену из больших каменных глыб, вверх ногами (или вниз готовой) смотрит на нас взглядом упрека: вы бы могли помочь мне выжить. Его голова свисает на полоске кожи, перевернута по отношению к его телу.

Затем Масленников все же соглашается со мной. Нужно обратно подняться в бункер, а оттуда попытаться вспомнить, каким путем мы, не напоровшись на мины, достигли бункера, и тем же самым путем обратно вернуться в замок, к своим.

07. Потом он делает нечто странное:

— Парнишка, а ну-ка дай-ка, — и ловким движением срывает с меня мои солнцезащитные очки.

— Б….! Так и думал: он выхватывает пистолет и целит мне прямо в лоб. Я вспоминаю о том, что у Масленникова все пули — разрывные. Я чувствую в этом почти полном мраке боль в глазах от того все же имеющегося света и, воспользовавшись полусекундным замешательством Масленникова, сильным ударом выбиваю пистолет из его руки, а после делаю ноги. Секунды через три я со всех ног пытаюсь максимально увеличить расстояние между мною и Масленниковым, он начинает по мне лупарить из своего слабенького автоматика, но промахивается, потому как его автоматик рассчитан лишь на эффективную стрельбу в упор, и на расстоянии больше чем 20 метров у него уже не совместимый с прицельной стрельбой разброс пуль.

Поднявшись на несколько пролетов вверх по лестнице, по которой мы попали внутрь логова зверя — а она ничем не огорожена по периметру, никаких перил и ограждений тоже нет, — вдруг замечаю, что Масленников по мне больше не стреляет. Что с ним? Перезаряжается? Меняет оружие? Тогда я, набравшись смелости, смотрю вниз и вижу, как зверь вцепился Масленникову в горло, и тот в агонии судорожно дергает ногами, при этом руками пытаясь отодрать от своей глотки голову и зубы зверя. Эта почти интимная сцена придает мне сил бежать еще быстрее, ведь, расправившись с Масленниковым, зверь, наверное, захочет полакомиться и мной.