— Факты, — приказал Леня.

— Факты? Пожалуйста! — Лола вскочила с дивана изабегала по комнате. — Это Роман…

— Рома, Р-ромочка, кр-ролик, кр-роли-чек! — заоралпопугай и захлопал крыльями на шкафу.

— Не перебивай! — отмахнулась Лола. —Так вот,Раиса говорила, что ее муж имел дело с Животовским, так? Он к нему ходил, велкакие-то переговоры, так что можно при желании найти свидетелей. ВедьЖивотовский — крупный продюсер, не в подъезде же он с ним встречался, а у себяв кабинете, так? Потом писатель этот, грубиян, не тем будь помянут… Наш Рома сним тоже конфликтовал, то есть он жене жаловался, что тот у него что-то украл…

— Ага, посредством телепатии… Влез к нему в мозг иукрал готовый роман… — ехидно напомнил Маркиз, — и ты думаешь, что твойкапитан будет слушать эту чушь? Нет, Лолка, в милицию с этим идти никак нельзя,никто не станет тебя слушать.

— Вообще-то да, — вздохнув, согласиласьЛола, — представляю, какими глазами посмотрит на меня капитан. Да ещезамешалась в этом деле та девка белобрысая, Зайценогова. Она-то тут какимбоком? Раиса даже ревнует к ней мужа, но я-то думаю, что дело тут не любовное,ты ведь его видел…

— Да уж, — неопределенно пробормоталМаркиз, — кто на такого польстится? С другой стороны, и по делу егоиспользовать никому в голову не придет… Знаешь, Лолка, нужно идти с другогоконца. Что за человек был этот писатель? На похоронах какие-то браткиприсутствовали, бывшие жены ругались…

— Ну, в том, что жены ругались, как раз ничегостранного нету, — авторитетно заявила Лола, — с кем не бывает! Видно,от писателя приличное наследство осталось, вот они и лаются.

— Все же мне одно лицо там показалось знакомым, —бормотал Маркиз, — вот пока ты с Раисой жизнь в кафе прожигала, яфотографии из печати получил, те, что на кладбище делал. Давай смотреть…

Леня разложил на столе фотографии и наклонился над ними.

— Здесь у нас «вдова номер один» в окружении коллегпокойного по творческому союзу, — проговорил Маркиз, откладывая в сторонунесколько фотографий, — а вот появилась «вдова номер два» со своимиколоритными спутниками… Черт, ну у этих братков и реакция! Смотри, ни на однойфотографии их нельзя как следует разглядеть!

— При чем здесь реакция? — спросила Лола, синтересом заглядывая через Ленино плечо.

— Они выработали способность не попадать ни на однуфотографию, — ответил Маркиз, откладывая в сторону еще несколькоснимков, — видишь, нигде их лица толком не видны…

— Постой-ка, — Лола придвинула к себе однуфотографию, — Леня, посмотри сюда!

— Что такое? — Маркиз взглянул на свою подругу внедоумении. — Конечно, довольно неудачный снимок, первая вдова со спины,все остальные как-то не в фокусе…

— Зато очень хорошо видна могила, — проговорилаЛола, — видишь вот эту плиту?

Действительно, на снимке была хорошо видна полированнаягранитная плита, расположенная совсем рядом со свежей могилой, готовой принятьостанки покойного писателя.

— Ты видишь, что написано на этой плите?

Часть надписи была закрыта полой плаща одного из участниковгражданской панихиды, однако на видимой части плиты отчетливо читалась втораяполовина выбитой на граните фамилии.

— ..еногов, — прочитал Леня.

— Если бы на плите была фамилия «Волкоедов», мы виделибы концовку «…оедов», страшным шепотом сообщила Лола.

— Не понял, почему ты так переполошилась, —удивленно посмотрел на нее Маркиз.

— Ну, Ленечка, неужели непонятно? Плита совсем рядом смогилой Волкоедова, то есть на ней должна быть фамилия его близкихродственников, скорее всего родителей.., а здесь совсем другая фамилия…

— Ну и что? — Леня недоуменно пожалплечами. — Может быть, это могила его сестры, у которой была фамилия помужу, даже у матери могла быть не такая фамилия как у него…

— Но фамилия-то мужская! — проговорила Лолавзволнованно.

— А может быть, как раз у него была материнскаяфамилия.., или это вообще какой-то дальний родственник…

— К дальним родственникам не хоронят! И вообще,Ленечка, у меня такое чувство, что мы наткнулись на что-то важное.., этанадпись что-то мне напоминает, только я не могу вспомнить, что… Ты же знаешь,если моя женская интуиция что-то подсказывает, лучше к ней прислушаться.

Маркиз твердо знал одно: если Лола что-то вбила себе вголову, лучше с ней не спорить — все равно ничего не добьешься.

— Ну и чего ты от меня хочешь? — недовольноспросил он. — У тебя какое-то неясное чувство, а мы должны все бросить ипостараться это чувство немедленно прояснить?

— Небось, как тебе показалось знакомым лицо одного избратков, ты стремглав кинулся изучать фотографии…

— И, как видишь, безрезультатно! Во всяком случае, напроверку моей гипотезы мы потратили немного времени…

— Ленечка! — Лола просительно сложила руки. —Давай съездим на кладбище, посмотрим, что за фамилия выбита на этой плите! Этоведь совсем недалеко! Ну пожалуйста!

Маркиз знал, что если его компаньонка что-нибудь для себярешила, она непременно добьется своего.

Он тяжело вздохнул и отправился к машине.

Оставив машину у ворот Успенского кладбища, они пошли поцентральной аллее.

Весной даже кладбища не производят на человека впечатленияуныния и мрачной безысходности. Длинные ряды могил, украшенных безыскуснымицветниками и затененных раскидистыми вековыми деревьями, на которых ужепоявляются первые нежно-зеленые листья, создают настроение печальное, ноумиротворяющее и философское, навевая мысли о краткости жизни и необходимостипрожить ее так.., или там.., в общем, прожить ее по возможности лучше иинтереснее.

По сторонам от дороги скромно одетые старушки копошились народственных могилках, пересаживали или поливали цветочки, подкрашивалисеребристой краской оградки, сыпали жирным голубям хлебные крошки.

Центральная широкая аллея разделилась на две аллеи поуже,затем на четыре, как большая река делится перед впадением в море на несколькомалых рукавов.

— А дальше-то куда? — растерянно спросил Маркиз,остановившись у очередной развилки. — Совершенно не помню, как мы шли!

Лола виновато оглядывалась. Поскольку поездка на кладбищебыла ее идеей, она чувствовала ответственность за ее осуществление.

— Вон, видишь, кладбищенская контора, она указала навидневшийся за деревьями небольшой зеленый домик, — пойдем, спросим у них!

Возле зеленого домика на асфальтовой площадке стоялинесколько дорогих иностранных машин во главе с черным, сверкающим лакомновеньким «мерседесом».

— А хорошо, однако, живет местный персонал! —отметил Леня, подходя к двери конторы.