Искрутилась в кровати, сбив простыни и подушки в неопрятную кучу. Спокойно уснуть не помогают ни коньяк выпитый, ни тёплая тишина уютной комнаты. Филипп, привычно устроившийся в ногах и в очередной раз разбуженный моими метаниями, пробормотал что-то на драконьем и ушёл спать в кресло.

Матерится, подлец, мысленно констатировала я. От кого только набрался?

— Филь? — позвала кота.

— Что тебе, неугомонная? — недовольно отозвался фамильяр.

— Не спится. Поговори со мной.

— Слонов посчитай или овец, — через аппетитную зевоту посоветовал кот, даже попытки не делая перебраться поближе.

— Считала. Не помогает.

— Как это… мрям-мрям-мрям… хрррр, — раздалось в ответ.

Собеседник уснул, не закончив фразу. Наглец какой!

— Филипп!!! — рявкнула я шёпотом.

Не хотелось поутру вновь идти на ковёр к матушке Альфреда и получать выволочку за то, что своими воплями посередь ночи разбудила почтенных людей.

«Кстати, а как её зовут? Должно же быть у королевы-матери имя», — пришла «своевременная» мысль.

— Агна-Ульрика-Эрна, — ответил кот, бессовестно читающий мои мысли. — Слышал у Аля в кабинете.

— Хорошее имя, достойное железной леди, — оценив раскатистое сочетание звуков, резюмировала я, — как камнепад в горах.

— Ты несправедлива. Нормальная тётка. Меня сливками угощала, — фамильяр перетёк ко мне под бок.

— Тебе же нельзя молочное! — ужаснулась, подхватывая любимца на руки. — Где мы тут хорошего ветеринара искать будем? У тебя ничего не болит, маленький?

— Ой, да брось! Всё нормально, — кот мягко толкнул меня лапками в грудь, укладывая на подушки. — После вливания драконьей крови смогу гвозди переварить без особого вреда. А ты спи. Глазки закрывай, баю-бай!

Филипп громко замурчал, внушая мне расслабленность и покой. Веки потяжелели и сами собой сомкнулись.

— Спи, моя беспокойная, спи. Всё будет хорошо, — последнее, что услышала, перед тем как провалиться в сон.

— Стой! Русским языком говорю, стой! — раздался за спиной заполошный крик и тяжёлый топот ног.

Рассмеявшись, дёрнула за шнурок, ведущий к сигнальному колокольчику на козлах. Один раз, что обозначало остановку.

— Два раза — можно ехать, три — гони быстрее, беспорядочный звон — сигнал опасности. Ты поняла? — инструктировал утром Пубок во время завтрака.

— Конечно поняла. А вот скажи, дружочек, есть сведения о напасти, угрожающей мне? — мягко взяв под локоть, отвела в сторонку главу безопасности королевства. Пусть пока ещё неутвержденного, зато активно действующего.

— Нет такой информации, но поберечься следует. Ещё разгильдяй твой куда-то запропал. Вернётся — взгрею от души, — ворчал побратим.

Возвращение Виктора было громким. Похоже, он видел, как подали экипаж, но не поспевал к посадке, потому бежал следом и по-русски орал во всё горло.

— Прости, проспал немного, — сияя слегка помятым небритым лицом, источая лёгкий алкогольный перегар и едва уловимый шлейф женского парфюма, каялся запыхавшийся Виктор. — Обещаю, что больше такого не повторится.

— Ехал бы сразу к павильону, где и встретились бы. Знаешь ведь, что я там каждое утро бываю, — отмахнулась я и от обещаний, и от раздражающих негативными воспоминаниями запахов.

— Ну да! А кто тебя сопровождать в дороге будет?

Мы старательно избегали слово «охранять», не желая будить лихо.

— Пубок выделил мне из своей службы человека. На козлах рядом с кучером сидит. Кстати, ты постарайся пару-тройку дней не попадаться ему на глаза. Зол он на тебя очень, — предупредила спутника.

— За что?! — изумился парень.

Пришлось рассказать о вечернем приключении.

— Вот душой чувствовал, что надо было проводить тебя до двери! — стукнул себя по колену Виктор.

— Хорошо, что не провожал, — задумчиво ответила я, — кто знает, как бы эти служивые обошлись с тобой. Могли и по голове приложить крепко.

В павильоне и вокруг него кипела работа. Сновали мастера и их помощники, стучали молотки и шуршали пилы, а голоса множества людей, слившись воедино, напоминали гул пчелиного роя. Входя внутрь, я как бы случайно дотронулась ладонью до ткани, проверяя магический резерв артефакта. Немного поправив чары, увидела спешащего к нам распорядителя:

— Леди Агапи, доброе утро! — парень хоть и улыбался, кланяясь, но в глазах был вопрос и растерянность.

— Доброе утро, лэр Доксин. Позвольте выразить вам соболезнования в связи со скоропостижной смертью вашего дядюшки, — поприветствовала в ответ.

Виктор, кивнув, тоже что-то пробормотал.

— Мне кому дела сдавать? — так тихо, что я едва расслышала, спросил распорядитель.

— Какие дела? Почему сдавать? — не поняла я.

— Так наша семья изгнана из столицы. Сегодня рано утром прибыл нарочный с приказом в течение часа освободить дом на площади и выехать в родовую усадьбу бабушки, — покраснев от стыда, объяснил Лют.

— Вы живёте в доме на площади? — уточнила я.

— Нет, леди, что вы! Мы с матушкой и сёстрами живём неподалёку, — собеседник кивнул куда-то за стену павильона. — Матушка недолюбливает бабушку и не желает жить с ней под одной крышей. Говорит, что она… Ой, простите, леди, это дела семейные.

— Если так, то ни вас, ни вашей матушки и сестриц распоряжение не касается. Продолжайте спокойно работать и жить. Покажете, что за вчерашний день сделано?

Успокоившийся насчёт своей дальнейшей судьбы Лют Доксин поспешил отчитаться о проделанной работе.

Изначальная пустота павильона довольно быстро преображалась в будущую ярмарку. У торговцев, получивших по жребию свои места, был выбор: ставить бесплатный прилавок, предоставленный организаторами, или обустроить свой. Но следивший архитектор не позволял индивидуальным проектам выделяться сверх меры. Наверное, поэтому большинство выбрало стандартные лотки, но украшали на свой вкус и потребность.

— Лэр Доксин, вчера я беседовала с господином канцлером. Мне показалось, что это не он надоумил продавать торговые места. Не такой человек был.

—Конечно же не канцлер, леди! — замахал руками распорядитель, словно отгонял нечто страшное. — Но родни у нас слишком много. И советы давать любят все. Заехал третьего дня кузен матушки, походил, посмотрел и начал советовать. Первый день в должности, голова кругом, рад любой помощи. Вот и… Потом сам понял, какую глупость сотворил. Да и матушка вечером чуть ухо не оторвала, приговаривая, что не в нашем случае родичей слушать. Спасибо вам, леди, что смогли так быстро разрешить ситуацию.

Одно ухо у Доксина действительно было припухшим и красным. Видно, строга у парня матушка и родню свою не слишком любит.

Глава 10

Увидев подъезжающий