– Тут ещё дверь есть! – показывает мне Рэйчел.

Я тоже её видела, но открывать как-то уже не очень хочется.

– Теперь твоя очередь! – напоминаю. – Давай, – киваю на дверь и тоже выпучиваю глаза, – действуй!

Рэйчел так громко и так недовольно вздыхает, что даже мышек не слышно.

– А вдруг там склад продуктов? – подначиваю напарницу по миссии. – Мешки с семенами?

– Если бы здесь было хоть что-нибудь ценное, Альфа бы уже забрал это сам или прислал ребят!

– Он сюда даже не входил, потому что боялся, что землянка завалится ему на голову!

– Да? А строительные инструменты он где, по-твоему, в кустах нашёл?

С этими словами она толкает, наконец, дверь, но та не поддаётся. Я подхожу, упираюсь плечом в добротную доску.

– Давай! Толкай! – требую.

И мы налегаем вместе. С третьего раза дверь поддаётся: со скрипом и скрежетом открывается.

Я направляю свет фонаря внутрь, и первое, что мы видим – это печка. Точно такая же, какую сейчас строят в нашем срубе. Чуть поодаль стол, стул. На полу разбросаны стеклянные бутылки, стаканы, тарелки и множество книг. Всё это грязное, что с трудом узнаваемое, перемешанное с тряпьём, больше сосредоточенное в одной части комнаты. Как если бы всё это добро задуло в один угол ветром.

Потом, наконец, я свечу в самый дальний угол за печкой. Здесь стоит кровать. С неё свисают тряпки, вроде старых сгнивших одеял и подушек и что-то ещё. Я направляю свет строго на этот предмет, но даже так не ясно, что это.

Мы с Рэйчел, не сговариваясь, делаем шаг в направлении кровати, фонарь светит только на непонятную штуковину. Я приглядываюсь к ней, но бесполезно – моя память мне отказывает.

– Что это? – спрашиваю Рэйчел.

Она не отвечает. Но поднимает свою палку и осторожно толкает странный предмет её концом. И одеяло вокруг неё начинает двигаться. Моё сердце бьётся где-то у меня в пятках, а Рэйчел, похоже, вошла во вкус: подцепляет конец одеяла палкой, я повторяю за ней, и мы отодвигаем старую ткань в сторону.

Полсекунды нам хватает на понимание, что серая штуковина с выемками, завёрнутая в серую тряпку – это череп. Человеческий. И на нём шапка.

– Боже! – только и успеваю произнести.

Мои ноги несут меня на улицу то ли из-за рвоты, то ли по какой иной причине.

– Господи, господи! – повторяю я примерно секунд десять уже после того.

У Рэйчел нервы крепче, чем у меня. Она молча жуёт губу. Потом, как только меня отпускает приступ паники, доводит до моего сведения:

– Дурак он.

– Кто?

– Твой Альфа. Тут полно ценного. Вещи, посуда, то же стекло на окнах, даже остатки черепицы с крыши можно снять и использовать. Рулоны с плёнкой и бумагой, консервы, в конце концов! Столько добра!

– Он не мой, это раз. И он не дурак, это два. Сейчас кто-нибудь голодает? Нет. А впереди что? Зима. Кто пойдёт сейчас рыть моллюсков в ледяную воду, когда у него есть запас консервов?

– А семена?

– Тему семян, я думаю, он собирался поднять позднее. Просто я его опередила своим предложением. И он спрашивал, кстати, почему мы никак не выдвигаемся. У некоторых растений семена ещё не вызрели, но у большинства готовы. Мы сюда не раз ещё вернёмся.

Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на Рэйчел и понять, что она обо всём думает, и вижу, как широко плутовка улыбается.

– Что? – спрашиваю.

– Палатку давай ставить. Темно уже.

Кусочки красной рыбы мы засолили вчера вечером, когда собирали еду в дорогу. Её бы вымочить, прежде чем есть, но мы так проголодались, что лопаем, как есть. Томат разделили на две половинки, хоть и не без труда – раковиной сильно не нарежешь. Ножа нам в дорогу не дали – они нужны на заготовке рыбы. И к тому же, Альфа сказал: «Может, найдёте там ещё что-нибудь».

Собственно, поисками «чего-нибудь» мы и занимаемся весь следующий день. И чем больше ищем, тем больше я согласна с Рэйчел, что он дурак. Ножей нашли три штуки – все новые, упакованные в старый трухлявый картон. Ложки, вилки, металлические кружки. Одну такую я когда-то и нашла на нашем пляже – скорее всего, она принадлежала хозяину этой лачуги. Посуда, включая три кастрюли и сковородку, пол мешка сахара, перепорченного, правда, крысами.

– Так его есть опасно, – говорю Рэйчел. – А что если растопить его? Добавить воды и прокипятить? Можно сделать сироп или карамель.

– А ты хозяйственная! – замечает Рэйчел с улыбкой. – Я бы выбрала тебя. На его месте.

Я не уточняю, на «чьём месте», но мне приятно слышать такие соображения. На его месте я бы тоже выбрала себя.

Когда мы говорили о снах, и я так сходу выложила ей всё самое сокровенное, мне было не по себе, и я сразу об этом пожалела. Но ничего страшного не произошло. Она знает, что он мне нравится, и спокойно об этом напоминает. Земля не разверзлась, цунами не обрушилось, небо не опрокинулось. Всё на месте и идёт своим чередом.

Мы вырываем листы из моего блокнота и мастерим маленькие пакетики для семян. Чтобы не лишать себя удовольствия рисования, я решаю пустить в расход уже готовые скетчи. Рэйчел подолгу рассматривает каждый прежде чем свернуть из них трубочки.

– Я бы их сохранила на твоём месте. Они классные, – хвалит. – Бумагу можно было оторвать с рулона в углу, – кивает на землянку.

Мы вынесли из неё всё ценное, стараясь не смотреть в сторону кровати и не дышать. На всякий случай договорились набирать воздух в лёгкие снаружи, затем забегать внутрь, хватать нужное и выскакивать.

– Вот… этот… – показывает. – Я оставлю себе. Ты не против?

Это его глаза. Я нарисовала их, когда он ушёл совершать свою казнь. Мне стало страшно, что, когда он вернётся, его глаза уже не будут такими. И, конечно, оказалась права: он больше никогда не смотрит на меня так, как смотрел, сбривая пену со своих щёк, подбородка и шеи. Я тоже смотрела на него, и как будто в первый раз видела.

– Почему этот? – спрашиваю у Рэйчел.

– Он самый настоящий из всех. А знаешь, кто мне снится? Каждый день… и я закрываю глаза и думаю о нём… постоянно.

– Кто?

– Томатный сок!

Мы обе истерически прыскаем со смеху – наверное, напряжение предыдущего дня сказывается. Место тут жутковатое, особенно ночью, но ничего плохого с нами не происходит.

Утром третьего дня, когда нам нужно выдвигаться назад, Рэйчел бурчит:

– Работы тут ещё навалом. Давай останемся на пару дней? Соберём ещё семян.

– Он просил вернуться. Будет ждать нас в срок. И если мы не появимся, наверняка пойдёт искать. Стройка остановится.

Рэйчел, подумав, согласно кивает и опять странно улыбается. Глаза её превращаются в узенькие щёлочки.