– Природой я запрограммирована быть фертильной девушкой, и мне это нравится. Леннон – весьма и весьма горячий парень, и ему это тоже доставляет удовольствие.

– Ты любишь секс?

– Да.

– С разными парнями?

Она только брови поднимает.

– Ну… не только.

– А Альфа… его ты тоже хочешь?

– Альфу все хотят.

Я отворачиваюсь. Что значит, все хотят?

– Конечно же, его хотят, – хохочет. – Иначе просто не может быть, сама подумай. Но гоняться за ним – бессмысленное занятие.

– Почему это?

– Я же сказала: некоторые люди зацикливаются на одном человеке. Они хотят только его общества, им комфортно только рядом с ним, их по-настоящему волнует только благополучие этого конкретного человека, даже если они мастерски заставляют окружающих верить в свою нескончаемую эмпатию всему живому на земле.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Наблюдаю.

Рэйчел округляет глаза, чтобы мне быстрее дошло. Они не только готовы выкатиться из орбит от интереса к наблюдаемым, но ещё и блестят азартом.

Хм, за мной она наблюдает так же, как и за остальными. Единственное, что мне не понятно, чем я могла вызвать такой повышенный интерес? Если говорить строго, то среди нас есть девушки намного интереснее меня. Ярче. Та же Красивая, например, или Уверенная, или Певица. Они привлекают внимание сами по себе, а если хотят выделиться, интересно становится даже мне.

Мы передвигаемся быстро – выносливости хватает обеим, хотя у Рэйчел ещё не закончилась вторая менструация. Интересно, что у меня первая случилась раньше, чем у неё, а второй всё так и нет. Не то, что бы я с придыханием её ждала, но просто… странно, что у Рэйчел уже вторая.

– Почему ты выбрала меня? – спрашивает от скуки.

– Это не я. Это он.

– Альфа? Наш органичный лидер? – хихикает.

– Почему органичный?

– Потому что всё у него получается естественно и без напряжения? Почему ты с самого начала так отрицательно к нему настроена?

– Я сама не знаю, – пожимаю плечами. – Просто у меня есть… смутные воспоминания о том, как он бил человека. Не так, как бьют, когда защищаются, а с какой-то неконтролируемой злобой. Ногой в живот его молотил и в лицо. Я не помню всего этого, как факта, который совершенно точно случился, и я его видела, но в моей голове есть эти картинки. Никаких других из прошлого нет, а вот эти есть.

О своих обрывочных снах-фильмах я ничего ей не рассказываю. Почему-то всё во мне противится тому, чтобы я этим делилась.

– А ты не думала о сексе с ним?

– Что?!

Она смеётся.

– Как я уже сказала, девушкам он нравится. Очень. Многие только о нём и говорят.

– Неправда. Почти все разбились на пары.

– Не верю, что все они притянулись один к другому сердечно или там… хотя бы чувственно. Это, всего-навсего, бытовая необходимость, – устало вздыхает Рэйчел. – И потом, потребность в сексе тоже ведь никто не отменял. А Альфа… О нём не только говорят. Некоторые, более уверенные в себе дамы нашего коллектива, смеют мечтать о конкуренции…

– С Цыпой?

Она не смеётся, она ржёт в голос.

– Что я смешного сказала?

Мне обидно и неприятно до чёртиков. Что она о себе возомнила? Ну помнит больше меня, и что из того? Я не дура. Не дура.

– У тебя, кстати, очень сексуальная фигура, – заявляет Рэйчел, вытирая глаза.

Надо сказать, градус моей злости сразу спадает.

– С чего ты взяла? – вопрошаю, но всё ещё недружелюбно.

– Ты никогда не слушаешь, что я тебе говорю! НАБЛЮДАЮ! И помню некоторые научные и совершенно непригодные для выживания факты. Например, то, что мужчины особенно вожделеют девушек, талия, бёдра и грудь которых составляют определённую пропорцию. Я сейчас, конечно же, точных цифр не назову, но в самом начале почти вся наша мужская половина глазела на тебя именно тем взглядом. Не на Красивую, а на тебя. Но потом ты громко продемонстрировала строптивый и упрямый характер, и большинство отвалились – проблемы-то никому не нужны. Большинство, но не все. Остались только смелые. И знаешь, у тебя интересный фильтр, похоже, что даже неосознанный. Ты отсекаешь слабаков, то есть тех, кто боится трудностей. А у сильных духом наоборот вызываешь ещё больший интерес.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что же я хочу этим сказать… Так ты… хотя бы иногда… думаешь о сексе? С ним.

Хорошо, что ветер в лицо. Он остужает мои уши и щёки.

– Просто все об этом думают. Я – практически постоянно! – хохочет.

Меня передёргивает.

– Серьёзно?

– Конечно.

– И ты мне об этом говоришь… зачем?

– Не вижу смысла скрывать. Это же естественно. Самцы запрограммированы вычислять плодовитых самок, а самки храбрых самцов, способных их защитить. Здесь, в другом мире, не в том, к которому все мы привыкли, и о котором у каждого из нас в той и или иной степени всё-таки сохранились обломки воспоминаний, ощущений, связанных с ним, на первый план выступает наша природа. Мы – всего лишь биологический вид, не стоит об этом забывать.

Она умолкает на минуту. Потом, отдышавшись, продолжает:

– Альфа… ты ведь дала ему это имя не случайно. Ты, как и все прочие, с первого взгляда вычислила в нём лидера. Но он не только лидер, – тут она опускает взгляд себе под ноги, переступая камни, – он же ещё и здоровый самец – самки тоже вычисляют лучшие для потомства гены. И молодость, и мужественность – всё при нём. И не только. Есть ещё…

Рэйчел умолкает. Но мне известно слово, которое она собирается произнести. Уже сколько дней-недель оно вертится на языке, но я всё от него уворачиваюсь, потому что это банально – быть, как все, и идти на поводу у примитивных инстинктов.

– Красота? – формулирую.

Тут она прыскает со смеху, а я поджимаю губы – неприятно.

– Сексуальная привлекательность. Как я уже упоминала, практически все думают о сексе с ним. Мне интересно, а как ты?

Соврать? Или правду сказать?

– Иногда. Немного. Я просто… плохо себе представляю, вообще, что такое секс.

Рейчел даже останавливается от неожиданности.

– Расскажи.

– Что рассказать?

– Что ты помнишь.

Я набираю полную грудь воздуха, прежде, чем сознаться. Раньше я всегда комкала эти воспоминания в себе, старалась на них не зацикливаться, но раз уж она говорит, что это нормально…

– Ну… я помню себя на пляже. Я раздета, но на мне есть что-то вроде белья белого цвета. И кто-то обнимает меня, но эту часть я совсем не помню. Что я совершенно точно помню, так это руку. Рука на моей спине. Она как бы поглаживает, очень легко. Круги… или… восьмёрки рисует у меня на лопатках, потом ниже, на пояснице, и мне…