– Заход на цель с северо-запада, ориентируясь по железной дороге. При первом проходе нанести бомбовый удар. Второй удар – штурмовой. Если удастся – замыкаете круг и отрабатываете по цели в несколько заходов. При активном сопротивлении ПВО противника наносятся только два удара. Первое звено ведёт Белоголовцев, второе звено ведёт Ковалёв. Загрузка – по четыре ФАБ‑50. Замедление выставить на десять секунд. Высота сброса не менее двухсот метров. Взлёт звеньями после девяти ноль-ноль по двум зелёным. Если всё понятно, идите готовиться к вылету.

Чернов немногословен. В его интонациях и движениях чувствуется лёгкое раздражение. Видимо, из-за того, что сам будет вынужден остаться. Комиссар у нас мужик хороший, но не летающий. Его даже на КП для координации оставить нельзя. Вот и приходится «заземлиться» заместителю командира – штурману полка.

Из всего авиапарка в строю осталась дюжина аппаратов. Ещё четыре машины обещали отремонтировать через пару дней. И так ПАРМ у нас почти прописался. На задание пойдём двумя четвёрками. Сегодня нас вести будет Женька Белоголовцев.

Заметив возле «шестёрочки» Бура, Мишка вопросительно посмотрел на меня. Я принял строгий вид командира экипажа и дал указание о начале экипировки. Муса покачал головой, но ничего не сказал.

Вот же, чёрт возьми, – запаса леденцов с собой не оказалось. Впрочем, судя по деловитому виду Бура, они не очень ему требовались. Хотя с другой стороны, не считая «провозных», у парня это был второй боевой вылет. Дай бог, чтобы не последний. Тьфу-тьфу-тьфу в левую сторону. Не знаю, за каким лешим, но почему-то достал свой «ТТ» и проверил магазин. Всё в порядке. Как вчера вечером собрал после чистки, так всё и осталось.

Погода – как на заказ для огородников. Солнечный июньский день с лёгкими облачками, которые иногда закрывали солнышко. Птички вон разные переливаются. Стрижи, посвистывая, носятся за мошкарой. Красота, да и только. Трава уже снова поднялась, опять покосить бы не мешало. Бензокоса небось застоялась. Надо будет свечку проверить да ещё леску подкупить, а то моток уже почти закончился. Опять же бензинчик с маслом развести… Стоп! Нельзя! Это не из текущей реальности, это только расслабляет. Не думать!

– Лёшка, что-то ты смурной сегодня, – отметил механик, бросив на меня взгляд.

– Да так, что-то дом вспомнил, своих… Соскучился, понимаешь ли…

– Так за чем дело? Вваливай фашистам посильнее – война скорее закончится. Вот домой и вернёшься.

– Это точно. Ладно, держи пилотку, гони шлем.

– Командир, хочешь загадку?

– Ну-ка, удиви.

– Когда Бог создавал твердь земную и все творения на ней, где была авиация?

– Как где? Ещё не придумали?

– Эх ты. Авиация уже была в воздухе!

– А… – это я типа понял.

– А… – передразнил меня Мишка. – А кто обеспечивал авиации вылет?

– Ну и кто? – поинтересовался я, застёгивая карабин парашюта.

– Вот все лётчики такие или мне достался особый экземпляр? Я из-за тебя стойки шасси на всесоюзном авиационном конкурсе на скорость ремонтировать могу. И займу первое место.

– Да ладно тебе.

– Вот и ладно, – проворчал для порядка Мишка, протягивая мне журнал приёма. – А знаешь, какие три величайшие глупости сделали авиационные техники?

– Какие?

– Во-первых, изобрели летательные аппараты; во‑вторых, посадили в них лётчиков; в‑третьих, позволили лётчикам собой командовать.

– Ладно, Мишка, а знаешь основной принцип облуживания техники техником?

– И?

– Техник, не трогай технику, и техника техника не подведёт.

– Принимается, командир. Один-один. Ни пуха ни пера!

Под это напутствие мы заняли свои места в «шестёрочке».

Мы шли, прижавшись к земле, в направлении захваченного фрицами Гжатска. Атака станции планировалась со стороны Вязьмы вдоль железнодорожного полотна, которое станет для нас путеводной ниточкой. Только снижаться надо будет заранее, а потом непосредственно перед целью набрать высоту.

Загрузка была неполной, что обеспечило нам курсовую скорость в 300 километров в час. Снова наши «мигари» из последних сил будут выкручивать спирали, чтобы снизить свою среднюю путевую скорость. Ведущую четвёрку вёл Женька, вторую – Андрей. Из первой эскадрильи на задание пошли в основном «старики» из прежнего состава полка. А у нас – уцелевшая команда: Ковалёв – Жихарь и Журавлёв – Сотник.

Не понимаю, почему нас нельзя пополнить машинами и личным составом? Мы на своём поле с апреля живём, уже скоро корни пустим. С этого времени в полк прибыли где-то с полдюжины машин (правда, уже нового образца) и человек девять пилотов. Кроме того, нам, вообще, по штату комиссар в каждой эскадрилье положен, а где он? Наш ветеран – батальонный комиссар – за всех отдувается. И ещё успевает нам фитиль по партийной линии ввернуть, чтобы служба мёдом не казалась.

Идём – утюжим небушко. Под нами должен быть противник. Хотя сейчас сам чёрт не разберёт кто где. В этом краю лесов и болот фронт иногда выписывал такие вензеля и разрывы, что можно только дивиться, как наземные войска по своим не лупили. Ещё десантура с партизанами целые массивы ельников и березняков себе забрали. Там вроде бы ещё наши конники-рейдеры были. Причём за полгода, пока они по немецким тылам «гуляли», умудрились даже своих коней сохранить. Фрицы, по сути, держали населённые пункты и дороги, а наши – леса и болота. А это не есть хорошо. В трясине, конечно, можно отсидеться, и танки в топь не попрут, только что жрать в этой дыре будешь? Опять же, иногда и посушиться-постираться-согреться не мешает. И через месячишко боёв боеприпасы кончаются, а подвезти их – никак: дороги контролирует противник. Историю этих событий качественно изучать не довелось – только школьный курс, то есть можно считать, что совсем не знаю. (Вот, а ещё над ребятами куражился. Им-то историю как предмет вообще только с 1934-го стали преподавать, а раньше считали буржуазной наукой.) Однако чую, что гансам такой фронт явно не нравится – всё наше «болотное» войско они постараются либо выдавить, либо уничтожить. Сейчас идёт период накопления сил и боеприпасов. Ну а мы только и можем, что обрабатывать узловые станции и пытаться разбить аэродромы. Силёнок у нас пока маловато. Вот всякие Модели с фон Фитингхофами и прочими фон дер Меденами этим и пользуются. Здесь обозначат наступление, причём довольно опасное, с перспективой снова выйти к Москве. Однако основной удар будет на юге. Это даже я знаю.

«Илы» почти скребут по макушкам деревьев. Однако время от времени по нам кто-то бьёт с земли: отрабатывает МЗА. Не прицельно, а так – только отпугнуть, но всё равно неприятно. Мне вообще-то падать на территорию, занятую фрицами, никакого резона нет. Потом во всех анкетах придётся писать: «был на оккупированной территории». А это верный билет на визит в компетентные органы. Причём билет проездной и со скидкой. То есть с возможной отсидкой.