его светились, как светятся глаза ребёнка, которому впервые дали попробовать мороженое.

– …снасти, поняли? – заканчивал тем временем свой урок капитан. Затем направился ко мне, и заговорил уже на таприканском: – Ошалеть! Каких талантливых ребят аристократия калечит! Ничего, я сделаю из него юнгу!

Я отвернулась, чтобы Дарган не видел, как я смеялась.

– Бута, как наши капитанами становятся? – спросила я. – Кто их морскому делу обучает?

– Да вот также! – улыбнулся Бута, кивая на Даргана. – Из поколения в поколение. Первые рабами ещё плавали, совсем юными море познали. Кто толковый был, того и учили. Не смотрели на происхождение.

– И их даже делали капитанами? – удивилась я.

– Нет. Делать раба, даже бывшего, капитаном серенидцы бы не стали, но освобождали нас чаще, чем били. Море расставляет свои порядки. Один человек сказал: во мраке бури не разглядеть ни титула, ни цвета кожи, – он вздохнул и закончил скороговоркой: – Ну, а уж когда Бернард Двадцать Четвёртый освободил всех, оказалось, что в Серениде полно готовых мореплавателей-чужестранцев. Еще и доступных по цене, нам же много не надо.

– Так вы и серенидские суда водите?

Бута наморщил нос:

– Опять же, нет! Серенидские – редко! Не столь из-за новых порядков, как Тапа говорит, сколь из-за отношения.

Капитан вернулся на корму и, стал направлять руку Даргана. Тот внимательно смотрел на него:

– Так что насчёт смерча? – спросил он. – И того чудовища.

Бута помолчал, потом махнул рукой:

– Давайте честно: я вокруг архипелага двадцать лет плаваю, и да, там частенько штормит. Но, Господи! Ну, сами подумайте, милорд, бушуй там нескончаемый смерч, так от архипелага уже ничего бы не осталось! Да и нет там никакого чудовища.

– Значит, капитан Тапа лгал? – спросила я.

– Я не говорю, что он лгал. Он действительно считает, что видел морское чудовище, которое принято считать причиной этих смерчей, – Бута коротко вздохнул. – Тапа – человек впечатлительный, легко внушаемый. Аж настолько, что способен увидеть то, чего нет.

– Если нет ни смерча, ни чудовища, то куда же ты нас везёшь? – спросил Дарган.

Бута пожал плечами:

– Вы платите мне, чтобы я отвёз вас к смерчу и чудовищу – я везу туда, где они должны быть. А будут ли – это вы уж с ними договаривайтесь. Что до меня, так я согласен с норсами: Бали помогли бежать или убили. Какое чудовище? – он усмехнулся. – Ошалеть! При всём уважении, если Тапа это рассказал Уолу, то результат меня не удивляет.

Мы с Дарганом переглянулись, оставалось только ждать.

Дело шло к вечеру. Над морем нависла сырая мгла, будто воздух перемешался с водой. Внезапно резкий порыв ветра вздул парус, судно качнуло, отозвавшись, завыли снасти. Капитан кинулся к румпелю и бесцеремонно согнал оттуда Даргана.

– Ошалеть! Почти при полном бакштаге идём! С одной стороны, это хорошо, вмиг будем у архипелага, – он вскинул голову. – Что встали, господа? Быстро на левый борт! Не видите, корабль кренит?

Мы перешли на левый борт, и правда, устремляющийся в небо, пришлось впиться руками в край и балансировать, чтобы хоть как-то устоять. Однако, корабль выровнялся. Я смогла подняться, но солёные брызги хлестали по лицу, одежда намокала, обжигая холодом, вдруг что-то мягкое легло на озябшие плечи, я оглянулась, это Дарган накинул на меня свой плащ. Целительное тепло разлилось по телу, вернуло жизнь в продрогшие руки и ноги. Я запахнулась, подняла колючую ткань выше, чтобы согреть шею и щёки.

– Спасибо, – вырвалось из груди.

Волны уже захлёстывали палубу и с шипением пенились у ног. Небо разрезала ослепительная молния, о мокрую палубу застучали тяжёлые дождевые капли. Капитан что-то кричал, но слова не долетали, казались шумом, вторящим вою такелажа и грохоту. Такому грохоту, будто мы не плыли по воде, а катились по куче булыжников.

В свете следующей молнии я увидела чёрное полотно до самого неба, с гулом надвигающееся на нас.

– Право руля! – донёсся сквозь грохот стихии голос капитана.

Тут только я заметила, что Дарган уже не стоял рядом, а помогал на корме. Корабль дрогнул, стал крениться так, что чуть не завалился на борт, изменяя направление. Я снова уцепилась за борт, чтобы не скатиться с палубы.

– Отлично! – прогремел над палубой голос капитана.

Теперь гудящее полотно, которое оказалось огромной волной, нагоняло нас сзади. Нас подкинуло, я успела перехватиться за снасти прежде, чем нос корабля взмыл в потемневшее небо.

Поток воды с грохотом обрушился на меня, но я удержалась, повиснув на одних руках, без опоры под ногами, и тут вместе с холодным ветром моё тело воспарило над палубой.

Весь корабль промелькнул подо мной, пока я не встретилась с холодным мокрым препятствием. Во рту появился привкус крови, мир померк.

Я скакала на лошади по холмам, на редкость кривым, они изгибались, меняли очертания. Наконец, лошадь, издав странный скрипучий звук, споткнулась и выбросила меня из седла. Я полетела вперёд…

– Снасти рвутся, связывай! – донеслось, как сквозь вату.

Я открыла глаза, в темноте фигура в белой рубашке перебирала паутину верёвок. Я пыталась сосредоточиться, однако стало ещё хуже – меня начала колотить дрожь. Я ничего не могла сделать, когда очередная волна подхватила меня и понесла в кипучую бездну. Я гребла, молотила ногами, но мои усилия против стихии были смехотворны, меня затягивало в бушующее море.

Внезапно в глаза бросилась какая-то палка, я ухватилась за неё, и изо всех сил сжала непослушные пальцы. Волна отхлынула, а скользкая палуба встретила меня плоским ударом по животу, зато мир, наконец, стал чётче. Теперь я увидела, это была не палка, а весло, на другом его конце рвал горло Бута:

– Вставай! Очнись! Вставай!

Ноги не слушались, как будто не мне принадлежали, а тело просто приросло к палубе. Я рвалась вверх, так, что меж стиснутых зубов прорывался рёв, но только зря тратила последние силы. В конце концов, корабль качнуло и меня попросту подбросило, тогда я встала.

– На вёсла, на вёсла! – Бута отпустил конец весла и тут же отвернулся. – Дарган! Разворот!

Походкой пьяного моряка капитан смело вышагивал по раскачивающейся палубе, даже в этом мраке умудряясь сверкать зубами.

Я опустила весло в воду и с усилием принялась загребать густую черноту за бортом, движения отзывались болью во всём теле.

– Лево! Лево руля, чёрт побери! – гремел голос капитана. Послышался уже знакомый гул – неужели ещё волна?

На этот раз, под рукой не было ничего кроме весла, схватиться было не за что. Но случилось неожиданное: волна с воем дикого зверя пронеслась мимо, а корабль вдруг двинулся назад.

Капитан кричал, я гребла, как бешеная, но нас уносило