Мои уши уловили посторонний шорох снаружи.

Что бы это могло быть? Ветер уже стих, ливень – и подавно. Любой таприканец знает: шорохи в темноте рядом с жилищем людей – не к добру. Нащупав меч, я поднялась и на цыпочках пошла к выходу, где виднелась чёрная роща и лоскуток чистого звёздного неба.

Я упоминала о привычке осматриваться прежде, чем покинуть помещение? Прижавшись к стене, я снова вслушалась. Помимо ночных звуков, вблизи мне чудилось чьё-то присутствие.

Чьи-то ступни продавливали песок, чьё-то дыхание отражалось в чёрном проходе, чьи-то глаза всматривались в темноту. Наконец, я услышала человеческое бормотание, пальцы сами легли на рукоять меча.

Я осторожно выглянула наружу, и дыхание перехватило: моё лицо встретилось с другим лицом, тёмным и жутким в ночном свете. Чёрная тень резко очерчивала скулы и подбородок, а на месте глаз чудились чёрные впадины.

Смотрящий на меня испугался не меньше и отпрянул назад. Последовал шорох, ещё несколько тёмных силуэтов отпрыгнули и разбежались в разные стороны. Первый же пятился, пока не поскользнулся на мокрых камнях.

На опасность это похоже не было, скорее наоборот, боялись меня. Демонстрируя пустые руки, я подошла к лежащему:

– Привет, – заговорила я по-таприкански. – Не бойтесь, я вас не обижу.

Я присела рядом и смогла разглядеть, что это была женщина… Даже нет, девочка. Смотрела и тряслась от страха.

– Не бойся, – повторила я.

– Нет, нет, пожалуйста! – послышался женский голос в ночной тиши. – Пожалуйста, не трогайте мою дочь! – заросли слева зашелестели, лунный свет обрисовал крепкий женский силуэт с торчащими в разные стороны волосами. Он приближался.

Я застыла – любое моё действие могли понять неправильно.

– Они просто наблюдали, они любопытные, они дети… – задыхаясь, тараторила женщина на ломаном серенидском.

– Всё хорошо, – медленно по-таприкански проговорила я. – Мы мирные люди! Наш корабль попал в шторм, мы сошли на сушу, чтобы переночевать.

Она упала на колени возле девочки, та тут же осмелела села возле матери, пождав колени:

– О! А вы не такая, как та жестокая женщина, – проговорила она.

– Какая женщина?

– Та, что в пещере, – ответила за неё мать. – Вы же видели её? Большая и белая. Мы вытащили её из воды, оживили, высушили, накормили, а она ударила ребёнка!

«Жестокие твари?»

– Мы ничего ей не сделали, ничего! – продолжала таприканка. Потом помедлила, будто соображая. – Я видела вас, на пляже. Тот другой белый – ваш господин, да? Он такой же жестокий?

– Какой господин? Дарган?

– Ну, вы его рабыня?

– Конечно, нет, никакая я не рабыня, вы о чём?

Женщина вздохнула

– Простите меня! Просто когда видишь двух таприканцев с белым, то, что ещё можно подумать? Значит, вы освобождённая?

– Освобождённая? – я не могла понять, что она имела в виду, неужели кто-то ещё не знает: – Рабства в Серениде больше нет!

– Что вы говорите? – женщина вздрогнула.

– Ну да, уже одиннадцать лет!

– О, боги! Вы это серьёзно? – они с дочерью переглянулись. – Мы с мужем убежали тринадцать лет назад от жестокого хозяина. Он хотел разлучить нас, продать меня в какое-то западное графство. Муж даже хотел убить его, но боги наказали этого тирана раньше. Как раз начиналась война с нежитью, и в тот день враги ворвались в дом. Его убили, а мы сбежали, прихватив с собой достаточно денег, чтобы раздобыть лодку и уплыть из Серенида.

– Да, я слышала, что во время войны многие бежали обратно в Таприкан, – кивнула я.

– Не в Таприкан, – женщина покачала головой. Попасть домой нам не посчастливилось. Вы ведь знаете о чёрном чудовище, живущем в этих водах?

«Опять чудовище?» Мне оставалось только кивнуть.

– А мы тогда не знали. Еле-еле спаслись и остались жить на острове.

– Но всё хорошо. У вас дети, вы прожили здесь столько лет.

Женщина опять покачала головой:

– Всё было хорошо. Было! На острове было много еды, мы построили жилище и прожили счастливо тринадцать лет. Но на днях случилась катастрофа… – она перевела дух. – Чудовище взбесилось, я ещё не видела, чтобы оно подплывало так близко к берегу. Поднялась буря, какой не видывало ещё ни одно море, наш остров накрыло водой. Я с детьми успела спастись на лодке, но мой муж погиб.

– О Господи, это ужасно… —я вздрогнула.

– Нас прибило к этому острову, лодка разбилась о камни. Но мы живы, спасибо богам, однако на этом острове нечего есть, мы без сил. Я надеялась, что если тот белый – ваш хозяин, то он возьмёт нас себе. Не думала, что скажу это, но рабство лучше, чем голодная смерть.

– В Серениде, – сказала я, – больше нет рабства, вы могли бы вернуться туда, наверняка, вам помогут. Бывшие рабы получают субсидии.

– Да что вы говорите! Это невозможно. Король бы ни за что…

– Бернард Двадцать Четвёртый другой, – сказала я, ощущая почти детский восторг.

«Вон он в ста шагах, такой же с виду, как и мы, а сколько судеб изменил. И я его вижу, помогаю ему, он совсем близко. А вот если бы не он…»

– Хранят его боги! – воскликнула женщина. – И вы… Вы возьмёте нас в Серенид? Пожалуйста, – она сложила руки, – умоляю вас. Ради этих детей, ну пожалуйста!

– Конечно, мы возьмём вас, только сначала наш путь лежит дальше на юг.

– На юг?

А девочка даже подпрыгнула:

– Зачем? Там опасно, вы же сами слышали про чудовище… – сказала она.

– Мы как раз едем туда, чтобы встретиться с чудовищем! – объяснила я. – Мы, кажется, знаем, что ему нужно!

– Надеюсь, вы скормите ему эту большую белую тётю, – усмехнулась девочка. – Как в той сказке! И чудовище ею подавится!

– Бада! – строго сказала её мать. – Как тебе не стыдно! Нельзя говорить о взрослых «большая белая».

Я подавила смех:

– Кажется, чудовище такими не питается! Я слышала, оно напало на неё, но, видимо, есть не стало.

– Ну, уж это сказки! – женщина подалась назад, удивлённо вскинула голову. – Сюда чудовище не заплывает, в этом районе находится мощная подводная река, не зря штормом всех выносит на этот остров.

– Откуда вы знаете?

– Островитяне рассказали, мы же не единственные обитатели островов. Местные всё-всё знают и о море, и о чудовище, – голос её стал таинственным, как у древней сказительницы. – Раньше оно было красивой и сильной женщиной, но её предали. Жестоко и вероломно! Бросили в беде. Измена любимого человека – вот, что способно превратить даже самую светлую добрую женщину в чёрное чудовище. Случившееся убило её, но перед смертью она посеяла здесь семя проклятья, чтобы не