– Я знал, я так и знал, Ахтон8 нас не оставит! – ликовал таприканец.

– "Мы свободные люди. Под защитой суверенного государства…" – в течение десяти минут они наперебой цитировали мне кодекс «О правах чужестранцев» и жаловались.

Я деловито кивала.

– И на каком основании наложены данные санкции? – понятия не имею, что это значит, но не раз слышала эту фразу от Бена из ордена Непринуждённых.

– Так нет никаких оснований, я слышал, – нисколько не смутился кок. – Просто несчастный случай, говорят.

– Несчастный случай? Что конкретно произошло?

– Я лично не видел, – ответил таприканец. – Но я слышал, как боцман рассказывал матросу. И скажу я вам, плавание у Телийских островов очень опасно! Если шторм разыграется – беды не миновать…

– Ох, – вздохнула ретаньянка, – опять углубился в лирику!

– Короче, Бали забрало чудовище, говорят, понятно? – быстро закончил таприканец.

– Чудовище? – переспросила я.

– Да! Вы что, не слышали о чудовище на Телийских островах? Чёрная-пречёрная женщина! Вместо рук плавники, вместо ног – щупальцы, а хвост такой огромный, что создаёт смерчи. Бывалые моряки знают: чем ближе смерч, тем ближе чудовище, – ноздри таприканца раздулись, глаза расширились. – Она утаскивает на дно корабли, я слышал!

– С другой стороны, – ретаньянка скучающе разглядывала ногти, – когда так качает, что только не померещится! Чёрное пятно, поговаривают, там было. Может, тень от тучи. Капитан у нас, знаете ли, суеверный.

– Нет у нас больше капитана, – кок понурил голову. – Эната из таверны сказала мне, что слышала, как стражники говорили, что после обвинений Уолу его разжаловал и теперь больше никуда не возьмёт. А сам Уолу, говорят, был в ярости, решил, что мы Бали сбежать помогли. А мы ведь ничего не знали, нам никто об этом не сказал. Вы переговорите с капитаном Тапой, он, я слышал, в таверне, в трюме!

– Не стоит, – поморщилась женщина. – Он пьяный уже. Думаю, мы, итак, сказали достаточно.

Глава 11

Капитан Тапа… Имя говорило о том, что мне предстояло встретить ещё одного таприканца.

В нижнем зале «Штормбрекера» сохранялась мрачная атмосфера корабельного трюма. Масляные лампы по углам едва рассеивали темноту. Вдоль стен расположились ряды низеньких столиков, с верхних балок свисали гамаки, которые заменяли здесь стулья.

Бывший капитан пребывал в гордом одиночестве. На плечи его был накинут фроксиский бушлат, руки сжимали тёмную бутыль.

Когда я присела напротив, Тапа даже не поднял головы, но наполнил нетронутый стакан на столике.

– Вот так всегда! – проговорил он, глядя на бутыль, словно на собеседника. – Мы – овцы, а они пастухи. Нет нам жизни в этой стране!

Я не была уверена, что это мне, и промолчала.

– Тридцать пять серебряных в месяц, – продолжал капитан. – Ну много же! До чёрта! Неслабое жалование для берника, ведь у них прожиточный минимум двадцать серебряных. А ты посчитай: жильё не дали, – он принялся загибать пальцы, – цены завышают. Что получается? А теперь прикинь, что у некоторых дети, на которых ни черта не платят, отсюда вопрос… – но вопроса не последовало, вместо этого он припал к горлу бутыли.

– Ну а что произошло между вами и Уолу? – спросила я думающего вслух капитана.

Тот оторвался от бутыли, посмотрел на меня, кстати, осознанным и трезвым взглядом. Нас, таприканцев, по правде, трудно вывести из строя, однако изображать пьяных вошло в моду ещё до отмены рабства.

– А, ты о контракте с дьяволом? – грустно улыбнулся Тапа. – Уолу видела? Вылитый дьявол! Других винить он, конечно, горазд, но, скажу тебе, он главный в этом балагане. Пей, что ты не пьешь? – он придвинул мне стакан.

– Я на службе.

– На какой?

– Ищу проблемы, – честно сказала я.

В этот момент громкий раскатистый смех донёсся с лестницы. Тапа недовольно вскинул голову, в трюм зашёл высокий лысый таприканец во фроксийском наряде, сияя белоснежной улыбкой.

– Ошалеть! – откашлялся он. – Великодушно извиняюсь, но это гениально! А проблемы себе или кому-то? – он прошёл и сел за соседний столик. – Мне как обычно! – крикнул он в темноту трюма.

К улыбчивому соседу Тапа брезгливо повернулся спиной:

– Знаете, – обратился он ко мне. – Проблем здесь действительно хватает, проблемнее городка не сыскать. Бедность, бездомность, болезни, постоянная холодная война с берниками. Уклад жизни им, видите ли, не нравится, а что тогда говорить нам, оставившим всё здоровье на плантациях?

Слева раздалось пшиканье, лысый таприканец закашлялся:

– Ой, начинай здесь: "мы свободные люди. Под защитой суверенного государства…" Пройдоха ты старый, это ты, что ли, на плантации вкалывал?

– Заткнись, Бута, тебя не спрашивали! – через плечо кинул Тапа.

– Бута говорит, когда считает нужным, – ответил тот. – Его не надо спрашивать и не рекомендуется перебивать, – он вновь оскалился и отвесил мне небольшой поклон: – Капитан Бута.

– Капитан… – буркнул Тапа. – Капитаном только он себя и величает!

– У меня есть корабль!

– У тебя нет экипажа! Капитан, которому никто не подчиняется!

– Зато и я никому не подчиняюсь. Я сам по себе. Я свободен!

Тапа хмыкнул:

– Ты ж мешки на прошлой неделе в порту таскал! Так себе капитан.

– И ты скоро таскать будешь, не переживай! – ухмыльнулся Бута.

Тем временем из темноты показался трактирщик с дымящейся железной кружкой. Бута отвлёкся на него.

– Может, и буду, – Тапа скривил губы. – Но не стану кричать на каждом углу, что я капитан.

– Потому что у тебя нет корабля, как у меня. Корабль тебе норсы дали. А как дали – так и взяли. Так себе капитан, – Бута шумно отпил из кружки.

– Ну и как в море в это время года? – постаралась я перейти ближе к делу.

– И в море дьявол! – вздохнул Тапа. – Недавно напал на мой корабль, не слыхала? – он поморщился, потому что Бута тут же захихикал:

– Ну, пожалуй, послушаю в сотый раз, юбилей будет!

– Оно было там! – Тапа с грохотом поставил бутыль на столик. – Оно забрало Бали! Я видел, что видел, я Уолу так и сказал…

– Что было? Кого забрало? – с удивлённым видом спросила я.

– Да вот так! Говорил, в такую погоду нечего рядом с архипелагом делать, ну их, эти ракушки, зато живы останемся. Нет же, приказали плыть. А я вынужден подчиняться… – не унимался Тапа.

– Рядом с каким архипелагом? – спросила я.

– Телийским! Там постоянно неприятности, будь моя воля, я бы вообще там плавать запретил. Штормом меня не напугать, но когда я в свете молний увидел её…

– Кого?

Я покосилась на Буту, он закрыл рот ладонью. Тапа проследил за моим взглядом, поджал губы и вдруг закричал:

– Чудовище! Чёрную женщину с плавниками вместо рук!

Тут Бута не выдержал и засмеялся