- Он не дурак, - заметила я, и зеваки увидели меня и поклонились. – Думаю, цены устроят всех.

Я повела носом, распознавая запахи: уха, колбаски, салат из овощей и курицы и грибы с луком – вкусно, сытно и по-провинциальному мило. Войдя в ресторан, я увидела двоих мужичин, которые красили стены в зале, и свернула на кухню. Мои домовые сервировали обед на старом деревянном столе, Виктор склонился над кастрюлей, пробуя уху, и от всего этого веяло такой тишиной и покоем, что мне захотелось остаться здесь навсегда.

Мы превратим Итайн в замечательное уютное место, где так хорошо жить с моими обогревательными колобками и едой, которую Виктор будет подавать в ресторане. Место, которое никто не захочет покинуть.

- Добрый день! – сказала я. Домовые защебетали, бросились ко мне, принялись теребить подол платья. Я нагнулась, обняла их и в очередной раз подумала: как же хорошо, что они не пострадали!

- Привет! – улыбнулся Виктор. – Присаживайся, ты будешь первым гостем в «Золотом ветре». У нас сегодня классический северный обед, не хватает только брусники.

- Честно говоря, я ее не люблю, - призналась я. – Уха со сливками? Здорово!

- Попробуй, - Виктор поставил передо мной тарелку ухи и блюдо с подсушенным хлебом и грибами, тушеными с молоком и тимьяном. Я опустила ложку в уху, попробовала, с улыбкой прикрыла глаза:

- Вкуснятина!

- Приятного аппетита, - кажется, Виктору понравилась моя оценка. Да, он хорошо готовил, и мне это нравилось. Раз уж критикуешь людей, то ты должен понимать, что они делают – и делать это лучше, чем они.

- Я написал своему редактору в «Ежедневном зеркале», - сообщил Виктор, снимая колбаски с гриля. Домовые понесли тарелки с ухой в зал, и работники дружно застонали. Виктор знал, что людей надо кормить – от этого они работают лучше. – Начинаю новый кулинарный проект, «Провинциальный ресторан». Буду писать о том, как открыл свое заведение в некоем отдаленном городке, что готовлю, каковы сельские нравы в плане кулинарии и все такое.

- Что он сказал? – поинтересовалась я.

- Он в восторге, - ответил Виктор, поставив передо мной салат и колбаски. Домовые пристроились в уголке со своими тарелочками.

- А Бруно? Он вроде бы велел нам сидеть тихо, - нахмурилась я.

- Я беру под это дело новый псевдоним, - ответил Виктор. – Даже женский. Люди будут спорить о том, кто лучше готовит и может ли какая-то деревенщина вообще писать в столичную газету.

Я понимающе кивнула.

- Что ж, пробуй, - сказала я. – Если чем-то смогу помочь, скажи.

Я запоздало подумала, что он снова заговорит о рецепте пирога. Но Виктор лишь улыбнулся в ответ и пошел к плите.

8.1

Виктор

Глория осталась довольна моей стряпней – что уж говорить о работниках. Когда они принесли посуду и без малейшего требования со стороны встали к мойке, то один из них сказал:

- Барин, это ж вот прямо как мамка моя делала! Только вкус, как бы это сказать… - работяга задумчиво завел глаза к потолку и пощелкал пальцами, пытаясь поймать нужное слово за хвостик. – Деликатный, во! Сразу видно, какими руками готовлено, нашими кривыми или вашими правильными.

Я снисходительно принял комплимент. Да, дело в руках. Наверно, мне надо быть Глорией, чтобы приготовить грушевый пирог в точности так же, как у нее. Странное дело, я почти забыл о нем – столько всего завертелось и закрутилось рядом с нами. Я удивленно обнаружил, что теперь рецепт не был сверхценностью. Да, вкусный пирог. Да, он способен захватить в плен и больше не отпустить.

Ну и что? Мало ли на свете вкусных пирогов? Если бы я понял это раньше… а, я все равно влез бы в эту историю по уши.

- Что у вас тут в городке есть интересного? – полюбопытствовал я. Рабочие неопределенно пожали плечами.

- Да что интересного, барин… вот у хромого Мики давеча свинья опоросилась. Сама черная, а все поросятки беленькие, - ответил тот, кто говорил про мамкин суп, и, почесав макушку, добавил: - Только если для вашей супруги, то это ей неинтересно, я так думаю.

- О, я знаю! – заявил второй. – Тут за городом лесочек начинается, там камней много, а под ними иногда такие желтые камешки из земли выходят. Там, грят, когда-то дракон сдох, и это его кровь из-под камней проступает. Можно пойти да насобирать, это девкам нравится. Они на этих камешках гадают, ну там это, знаете, девичьи всякие затеи.

Желтые камешки. Возможно, кварц или сердолик.

Идея мне понравилась. Я отдал нужные распоряжения и отправился в лесок погуляти, как рассказывают в старинных сказках. Прежде, чем вести туда Глорию на прогулку, надо самому все посмотреть.

По дороге я заглянул на почту: узнал, что для меня не было писем, отправил телеграмму редактору о том, что через два дня пришлю пять статей в новую рубрику и, захватив газету, пошел дальше. По нашему делу не было никаких новостей. То ли Бруно пока проводил подготовительный этап, то ли Айзен уже начал говорить и рассказал столько новостей о важных людях, что все это нельзя пропускать в прессу.

Что ж, сидим дальше. Я успел продумать текст двух статей – потом просто сяду за стол и запишу – и Итайн остался позади. Передо мной лежал желтеющий гребень осеннего леса, от него веяло тихим запахом воды, ягод и грибов, и я пожалел, что не захватил с собой корзину.

Ладно. Если мне попадутся хорошие грибы, сложу их в шляпу и пожарю на ужин с картошкой. Был в столице ресторанчик, который я даже сдержанно похвалил в одной из своих статей – там подавали картошку с грибами, и это была пища богов при всей своей неказистой простоте. Секрет был в том, что шеф выращивал грибы самостоятельно, подкармливая особой смесью.

Я вошел в лес, и меня сразу же окутало осенней тишиной. Спокойно, лениво, сонно – березы медленно рассыпали золотую чешую листвы, высоко среди ветвей перепархивала птичка, едва заметная тропа убегала среди стволов. Я пошел по ней, постоянно влезая в паутину, которой здесь было в избытке. Тут было хорошо. Душа сама погрузилась в какое-то мягкое, умиротворенное состояние – я подумал, что мог бы так идти по тропинке до самого края мира. Из травы выглянула рыжая шапка подберезовика – крупного, красивого, без единой