– Тебе Катя тоже мешала, – пробормотала я и сделала шаг назад.

– Проклятье, Белоснежка, – скривился Кай, – я такого не говорил.

– Нет. Ты тоже соглашался, что она нас тормозит и выдаст своими стонами.

Он простонал сквозь стиснутые зубы.

– Это не означает…

– Нет, – я остановила его жестом, – все нормально. Дайте мне что-нибудь, чтобы выкопать могилу. А потом нас уже ничто не затормозит.

* * *

На невысокий холмик красноватой протурбийской земли я положила букетик из лесных цветов и трав. Церемония, если у кого-то повернулся бы язык так сказать, прошла быстро. Почва оказалась рыхлой, я легко поднимала ее ножом и руками. Как-то незаметно присоединился Кай, а потом и Бизон, проворчав, что мы так провозимся до следующего утра, взялся за дело.

Когда все закончилось, мне дали пять минут, чтобы проститься, но я все сидела и сидела на корточках у последнего пристанища Кати и никак не могла уйти. Тени становились все длиннее, солнце уползало за горизонт, но мне казалось, что нужно еще немного времени, чтобы отдать последний моральный долг. Как я объясню все ее родителям? Я горько усмехнулась от этой мысли. А кто сказал, что вообще их увижу? Да и своих, пожалуй, тоже.

На плечи опустилась тяжелая куртка. От неожиданности я вздрогнула. Только теперь заметила вечернюю прохладу, окутавшую тело. За спиной раздавалось недовольное ворчание Бизона, что мы опять тратим драгоценное время. Кай присел рядом, помолчал, глядя на свежевскопанную землю. Я рассматривала в профиль его грязное, заросшее, суровое лицо и думала о последних словах Кати. Мое сердце бьется чаще, когда он заботится обо мне. Между нами иногда возникает даже что-то вроде безмолвного взаимопонимания. Но это неправильно. Так нельзя.

– Она бы все равно умерла рано или поздно, – тихим голосом произнес Кай, не отрывая взгляда от могилы. – Это должно было случиться. Мой схур никогда не ошибается.

– Кто?! – скривилась я.

– Неважно. Просто подумай о черных тварях, которые бродят где-то по этому лесу, и…

– Не надо меня утешать, – я отвернулась и тоже стала смотреть перед собой, – к тому же у тебя дерьмово это получается. Скажи прямо, что нам пора уходить.

– Послушай, Белоснежка, – Кай схватил меня за локоть, чуть повернул голову, – я понимаю, что ты хочешь скорбеть о подруге. Это твое право. Я лишь прошу тебя сделать это позже. Потому что ты все равно не сможешь избавиться от боли за один вечер. От нее вообще невозможно избавиться, если кто-то был тебе дорог. Можно только пережить, чтобы двигаться дальше.

У него был странный голос. И странное выражение лица. Такое, что мне захотелось протянуть руку, провести по строго очерченным скулам, убедиться, что передо мной тот же самый человек, которого уже привыкла видеть рядом.

– Так вот что с тобой случилось, – прошептала я, внезапно увидев его в другом свете, – ты кого-то потерял. Кто-то умирал на твоих глазах, и теперь ты смотришь на меня и видишь очередную мертвячку. Поэтому постоянно твердишь о безопасности. Ты уже мысленно похоронил меня, поставил на мне крест и посчитал слабой!

Кай хотел что-то ответить, но я оборвала его протестующим жестом:

– Но я уже говорила тебе, что не слабая! Я тоже боролась, как и ты! Только пыталась не остаться в одиночестве. И тут ты ничего не можешь со мной поделать. Я не одна из твоих знакомых, я не Лиза, которая заглядывала тебе в рот по любому поводу!

– Да, ты из тех, кто будет спасать любого больного хомяка, даже когда тот вот-вот сдохнет!

– Катя не хомяк! А ты не осуждаешь Бизона. Ничего ему не сделал. Даже нос разбил только потому, что тот махал ножом передо мной.

– Твоя подруга мучилась, – прищурился Кай, – как ты не понимаешь?

– Так Бизон, оказывается, еще и доброе дело совершил! – усмехнулась я и выдернула локоть из его пальцев. – У тебя тоже руки чесались Кате что-нибудь дать, а? Ты бы тоже так сделал?!

Похоже, я попала в цель. Ему очень не хотелось отвечать на вопрос.

– Я не сделал этого только из-за тебя, Белоснежка, – наконец глухо произнес Кай, – потому что ты хотела ее спасти.

Подобный ответ я и ожидала услышать, поэтому только покачала головой. Что тут можно было сказать?!

– В прошлом я делал много чего, – процедил он, как будто мое молчание задело его за живое, – выбирался из дыр похуже этой. И по-прежнему могу делать все, что потребуется. – Ладонь Кая вдруг несмело поползла по моему рукаву, нашла пальцы и сжала их. – Поэтому, пока ты будешь идти за мной, этого делать не придется тебе самой.

Я с недоверием подняла взгляд. Кай поджал губы и нахмурился.

– Чтобы принимать трудные решения, нужно быть зверем внутри, – процедил он, все сильнее стискивая мою руку, – и я не хочу, чтобы ты стала такой… такой, как я. Моего схура достаточно для нас двоих.

Мои ладони так надежно лежали в его руках. Привычно. Я обратила внимание, какая нежная кожа на моих пальцах и какая огрубевшая у него. Он не хотел говорить, где всему научился, но что-то подсказывало, что его опыт был непростым. И тот факт, что Кай вот так просто готов со мной этим опытом делиться, говорил о многом. Мне никогда не придется убивать животных, строить убежище, обороняться от врагов, если он будет рядом. Но так защищать мужчина может только женщину, которую считает… своей. А это в моем случае – увы! – невозможно. Обещание, данное Кате, так и звучало в ушах.

– Ты же понимаешь, что в ответ получишь от меня только спасибо? – произнесла я, отводя взгляд.

Руки Кая в последний раз стиснули мои, а потом разжались.

– А мне от тебя больше ничего и не нужно, – холодно усмехнулся он и полез в карман. – На. Есть придется на ходу.

В ладонях у меня оказалось что-то теплое и круглое. Увидев пеструю скорлупу, я поняла, что это яйца.

– Надеюсь, хоть птичьи? – спросила, задрав голову, потому что Кай уже поднялся на ноги.

– Птичьи, птичьи. С гнезда спорхнула, мы с Бизоном не успели поймать. Зато вот это нашли. – Он ловко выхватил из-за пояса нож, наклонился, пробил аккуратные дырочки. Выпрямился, вздохнул: – Пойдем, Белоснежка. Правда, пора.

Я кивнула, бросила прощальный взгляд на холмик, тоже встала. Прошла мимо Бизона, проигнорировав, как пустое место, подхватила с земли свой рюкзак. Пошагала вперед, предоставив парням догонять. Услышала бормотание бритоголового:

– Что ты ей сказал, кэп, что она так припустила?

Кай промолчал. Мне не требовалось оборачиваться, чтобы представить угрюмое выражение его лица.

Яйца оказались вкусными и сытными. Они приятно наполнили желудок. Жаль, что дыру в душе заполнить не могли. И то мерзкое ощущение, когда я обнаружила, что без носилок идти действительно гораздо быстрее.

С последним лучом заходящего солнца мы добрались до реки.