Я выбралась из кустов как раз в тот момент, когда от носилок отходил Бизон. Сначала обрадовалась: парни вернулись, наверняка с добычей. Потом удивилась: Кай отсутствовал.

– Ты один? – окликнула я бритоголового.

– Ага, – он показал мне флягу с горючей смесью, – из дупла кое-какую живность хотим выкурить.

Бизон удалился, но подозрения не отпускали меня. Я присела возле Кати.

– Зачем он подходил к тебе? Что говорил?

– Ничего, – слабым голосом ответила она, – спросил, как себя чувствую, и все.

Я расслабилась и откинулась назад. Нервы точно шалят, от бритоголового постоянно пакости ожидаю, а тот, наверно, просто ждет не дождется, когда моя подруга сможет на ноги встать и пойти самостоятельно.

– А он не плохой, – продолжала заплетающимся языком подруга, – ягодами угостил…

Сухой ком застрял у меня в горле. Я повернула голову, надеясь, что ослышалась.

– Какими ягодами, Катя?!

Все нехорошие подозрения ожили, будто змеи, поднявшие головы из травы.

– Сладкими… – Она разжала ладошку, перепачканную темно-синим соком.

Я схватила руку подруги, словно могла прочитать будущее в засохших пятнах на коже. Кай же говорил, что на планетах протурбийцев полно ядовитых растений. Он сам пришел в ужас, когда я съела тот клубень. Что говорить про ягоды, которые и на Земле-то не всегда считались безобидной едой…

Катя вдруг издала булькающий звук. Ее глаза расширились от ужаса, на висках выступил пот.

– Нет… – зашептала я, чувствуя, как обрывается сердце и ухает куда-то в пятки, – нет, нет, нет…

Я повернула голову Кати набок, и вовремя: ее вырвало. Под моими ладонями, удерживающими подругу, пробежала дрожь. Сначала это были легкие потряхивания, но уже через пару мгновений все тело Кати выгибалось и колотилось так, что я с трудом удерживала ее на носилках. Не будь она такой ослабевшей, возможно, яд медленнее бы подействовал. Но теперь катастрофа надвигалась с угрожающей скоростью.

Судороги усиливались и усиливались. Наконец затихли. Вспомнив, что делал Кай, я попыталась засунуть пальцы в горло пострадавшей и вызвать еще рвоту, но рефлекс не срабатывал. Я пробовала еще и еще, пока кто-то не обхватил меня сзади и не оторвал от носилок. Почудился знакомый запах костра и мужского пота.

– Все… все… – зашептал на ухо Кай, сильно притиснувшись щекой к моему затылку. – Уже все…

Я обнаружила себя с перепачканными рвотой и пеной руками, а Катю – с посиневшими губами и веками и безжизненным взглядом, устремленным в сторону.

– Нет! Не все!

– Все! – Он встряхнул меня, прижимая плечи так крепко, словно мы опять прятались от черных бесполых теней. – Хватит!

Внезапно я поняла, что и правда все. Еще несколько дней назад мы сидели в нашей комнате в общежитии, готовились к экзаменам, пока Лизка вертелась перед зеркалом, строили планы на лето, на будущий год, на целую жизнь! И вот – все. Сначала я не уберегла Лизавету, не успела перехватить ее, когда та отстегнулась. Теперь оставила Катю одну, убежала, застеснявшись собственных чувств, не уследила, когда к ней подкрался убийца.

Мой взгляд отыскал Бизона, который сидел в сторонке и наблюдал за нами. Пальцы скрючились от желания впиться в эту крутолобую морду и расцарапать ее до крови.

– Ты! – Я вырвалась из рук Кая и кинулась к бритоголовому. – Ты ее отравил.

Тот мигом вскочил, в руке сверкнул нож.

– Поаккуратнее с обвинениями, мелкая! – взревел он.

Я застыла при виде оружия. Бизон собирается применить его против меня? Но Кай не раздумывал. Все произошло быстро. Бритоголовый только дернулся от удара и схватился за разбитый нос, а нож отлетел в траву. Сообразив, что преимущество на нашей стороне, я снова бросилась в бой.

К сожалению, Кай решил занять позицию третейского судьи, потому что перехватил меня на бегу. Дернул назад так, что на мгновение земля ушла из-под ног, а пряди волос упали на лицо. Я тряхнула головой, откидывая их, и продолжила рваться вперед.

– Ты дал ей ягоды! Ты ее убил!

– Я хотел подкормить девчушку, чтоб меньше ныла, – расплылся в недоброй улыбке Бизон. По его верхней губе текли струйки крови, придавая лицу зловещий вид. – Тем более кэп разрешил.

Руки Кая на моей талии напряглись.

– Вообще-то я сказал тебе не трогать те кусты, когда мы проходили мимо, – бросил он.

– Да?! – Бизон изобразил изумление и приложил ладонь к груди. – Мне так жаль! А мне показалось, ты сказал: «Собери и угости девчонок». Я сам их попробовал по пути. Ничего, вкусные.

Девчонок. Значит, участь Кати могла постигнуть и меня. Если бы не случай с овощем, я бы, может, тоже не сообразила отказаться. Доверчиво наелась бы, а Бизон тем самым убил бы двух зайцев: избавился от носилок и отомстил бы мне за отказ ублажить его по первому требованию.

– Да черта с два ты попробовал! – фыркнула я от бессильной злобы. – Ты даже корешок из земли попробовать побоялся раньше меня! Ты бы ни за что не стал есть ягоды.

– Так говорю же, показалось, как кэп уверенно заявил, что съедобные, – продолжал косить под дурачка бритоголовый.

– Ты нести ее не хотел! Все время жаловался, что тяжело идти, медленно. Подыскивал удобный момент, чтобы избавиться, да?

– Ну хватит! – рявкнул Кай и оттолкнул меня подальше, а сам встал между мной и Бизоном. Расставил ноги, сжал кулаки и посмотрел на меня исподлобья: – Достаточно пошумели. Ты ему все равно ничего не докажешь. А он все равно будет все отрицать.

– Пусти меня к нему, – оскалилась я.

– Нет. Ему ничего не будет, а ты только поранишься.

Меня поразило, с каким спокойствием Кай воспринял попытку Бизона выставить его виноватым. Словно… ничего другого и не ожидал? Ну конечно, они же, типа, не друзья, их связывают общее темное прошлое и незаработанный навар со сделки. Но мы же с Каем заключили альянс. Он должен был мне помочь!

– Сделай что-нибудь, – я схватила его за руки и с надеждой заглянула в глаза, – дай Кате какую-нибудь траву. Как ты сделал со мной. Дай противоядие. Пожалуйста. Я прошу тебя!

Он отвел взгляд, между бровей пролегла глубокая складка.

– Не проси меня… ни о чем.

– Ты же все можешь! – умоляла я. – Все знаешь! Для тебя нет ничего невозможного.

– Да я не врач, ясно? – не выдержал Кай. – Не протурбийский лекарь! Я давно уже забыл половину того, что знал когда-то! Не проси меня о том, чего я не могу для тебя сделать! И хватит спорить, солнце садится.

У меня опустились руки. Внезапно я поняла, какой наивной была все это время. Надеялась на лучшее, на какие-то человеческие чувства, которые помогут нам остаться самими собой в этой глухомани. Самообман, иллюзия. Это на благополучной цивилизованной Земле можно неделями, а то и месяцами разбираться в причинах смерти одного человека. Здесь, на краю космоса, правили другие законы. Это то, о чем говорил Кай. Заметил, что кого-то рядом не стало, – встряхнись, соберись и иди дальше. Потому что солнце садится. Потому что есть вещи поважнее чужого горя. Собственная жизнь, к примеру.