чародеев-динстманнов Её Величества, мог претендовать на нечто более презентабельное, но предпочитал скромный кут в неприступной — и редко посещаемой посторонними — Башне, вдали от двора и всех его условностей.

Каморка состояла из трёх комнат с кладовой, имела узкие, обрешечённые окна, тщательно оберегаемый от использования очаг, несколько жаровен, расставленных по углам, и, разумеется, трофейных чучел. Над очагом лукаво помаргивал инкрустированными зенками безобразного вида ящер с перепончатым воротником, встопорщенным короной вкруг тупого, бугристого рыла. А у окошка притулилась обряженная в пестрядевый саян54 гарпия.

Привычный к эксцентричным интерьерным пристрастиям белого чароплёта, Адалин равнодушно оглядел безукоризненно прибранные покои и уселся на застеленный шкурой сундук, поджидая, пока хозяин выберет новый кафтан. Спутник, ласка Искра, тоже как будто полупрозрачный, в зимней ещё шубке, вынырнул из теней колдовского логова и насторожился, разглядывая гостя. Позёмыш тотчас пропихнул вострую мордочку в прорезь между застёжками дублета с упреждающим ворчанием. Упырь насмешливо огладил ревнивого горностая между ушами. Искра отличался ехидным и непредсказуемым нравом. А ещё кровожадным сверх всякой необходимости. Черты эти Спутник явно унаследовал от хозяина. Когда коронного чародея спрашивали, почему тот назвал ласку Искрой, ведь тот же мальчик, Эльзант неизменно пожимал плечами с ядовитым «я тоже».

— Давно хотел спросить, — неспешно проронил Фладэрик, разглядывая чешуйчатое страховидло на стене. Рубиновые глазки отчётливо косили, отчего чудище выглядело скорее обескураженным, чем угрожающим. — Откуда такая дивная расцветка?

— Расцветка?

Тегейриан небрежно стянул шнуровку куртки из вываренной кожи с тиснением на рукавах, прошёл к одной из жаровен, приласкал преданно полыхнувший огонёк, отщепил сгусток и, не глядя, запустил через комнату.

Упырь не отреагировал.

Непринуждённая лёгкость исполнения искупала показушность. Бесцветный Эльзант обернулся и приветливо улыбнулся в ожидании пояснений:

— Ты про белизну? — уточнил он равнодушно.

— Похвальный аскетизм, — кивнул Адалин с усмешкой. — Изысканно.

— Рад стараться! — Эльзант, ядовитый похлеще болотной гадины, отвесил насмешливый поклон. — Вообще дурацкая оплошность. Один опыт… вразнос пошёл. Очнулся на следующие сутки уже таким, — чародей склонил макушку цвета лебединого крыла.

Фладэрик задумчиво кивал. В висках пульсировало.

— И что за опыт? — подбодрил прелагатай, размышляя.

— Удивительно, — Тегейриан всё забавлялся со светляками. — Ты, помнится, тогда и бровью не повёл. Лет тридцать же прошло, — прикинул он с усмешкой. — А теперь чего?

— А теперь, кажется, Наследник чем-то подобным балуется, — неохотно отозвался Адалин. «Как бороной вспахали», «башни-пограничники ходуном ходили», — шептал в голове голосом обезглавленного Ваа-Лтара Гристоф. А позади едва слышно шелестела свежая шалга в Холмах, где по выбеленным камням тихо перекатывалось битое стекло. — Вот, хочу узнать, чем именно.

Тегейриан, поджарый и белёсый, изогнул бескровный рот в подобии усмешки, понятливо сощурил яркие глаза и кивнул:

— Ага. Значит, началось?

Глава 3. Не обо всём стоит сказывать

Опрятные покои Башни Мастеров, красноглазые чучела, выстеленные мехами сундуки и жонглирующий молниями чароплёт медленно выцвели, а из небытия проступила иная, значительно менее приятная картина. Фладэрик поморщился и решительно изгнал воспоминания. Проникновенно стрекочущий у ног Искра вызывал куда больше тёплых чувств, чем оглушительное вороньё и воркотня клятых дам.

— Вероятно, мессиру есть, что сказать? Сегодня в тронном зале ты был весьма настойчив… — Королева скормила прожорливым пернатым очередную крысу и неспешно обернулась.

Густая копна медовых волос спускалась по плечу атласными волнами, изысканно обвитая низками крупных жемчугов, серебряными нитями и дивной красоты капелью алмазных бус. Продолговатые резные серьги загадочно мерцали. Айрин едва приметно улыбалась, томно опустив длиннющие ресницы. Фладэрик, напротив, хмурился, напряжённо озирая птичьи узилища. Чёрные твари отчаянно клацали окровавленными клювами и норовили уцепить кусок пожирнее. Если не из подачек, то, на худой конец, из соседского бока. Прямо как придворные лицедеи.

— Много всего творится в подлунном мире, да не обо всём стоит сказывать, — усмехнулся Адалин, подумав. — В нагорьях Враэрдэа зима выдалась скверная, смёрзлись до дна Пратс и Выглинка, отчего князь Эрцлафа тотчас двинул войной на князя Гвэртэврана, недомерка шестнадцати лет от роду. А с верховий тем часом на промысел спустились льдистые великаны, и всю ту кодлу княжью — витязей да крестьян вооружённых — подчистую пожрали.

По сторонам Упырь не глядел, в выражениях не стеснялся и, несмотря на невысказанное пожелание обомлевших дам, сворачивать рассказ не помышлял. Скулы Равнсварт розовели нежнейшими бутонами, в уголках рта пряталась весёлость. Королеву балаган позабавил.

— В Жешских Землях, по обе стороны Больших Вил, что в Малом Владении, что в Старом, мор, да ещё такой паскудный, что в Дзвенцске престольном магнаты уже столковались звать на подмогу Чародеев Армандирна и Чародеевой Пущи, в довесок к колдунам Семи Ветров, что там от Наследника эмиссарствуют и, в данный момент, наравне с прочими горшки беспощадно марают. Магнаты опасаются потонуть всем скопом в фекалиях…

Лучина Тэрглофф что-то тихо зашипела. Фладэрик и бровью не повёл.

— А на Костяном Холме, прямо под бойницами Аксцебужца, ведьмы шабаши справляют почти каждую ночь с самого Громника55. Так что выработки на взгорьях Дзедзнэ пустуют, а казна жешская, в отличие от ям выгребных, мелеет.

Теперь уже и Айрин неприметно поджала губки и передёрнула изящными плечами, будто собиралась из воротника выскользнуть. Упырь, интонации не меняя, продолжал изощрённое издевательство:

— Огниффские воеводы к границам Влакитании войска стягивают, белок с барсуками застращать собираясь, ибо рыцарство тамошнее, преимущественно, ни на что более не годится, к изобильному фантазёрству, песням и возлияниям тяготея. Костры походные от самого престольного Станбергваэра горят. Грозят войной оборотням Дитмара, что в Шрекелере заправляет, а заодно и Седого Имрэ из Влакитании вытурить похваляются. Если не перепьются до срока и друг друга не перебьют, — Фладэрик галантно улыбнулся. Королева безмолвствовала. — Рыцарство всё больше против Диколесья напирает. В Аггер-Ильвинор помосты с шибеницами мастерят, территорию промеж орденов поделили. А между тем пушной промысел страдает. Купцы злятся, егеря клянут господ, охотники пытаются бить зверя помимо законов, так что Шрекелер не голодает. Одна беда — выгрызать из доспехов обед не всегда сподручно, — улыбка Упыря заострилась.

Королева не отреагировала, задумчиво поигрывая окровавленными щипцами.

— В Непроходимье Чёрный След лютует, вместе со Свободными вампирами из Коммуны колдунов с выжлецами сквозь частый гребень пропускает. В Иргибе отловили Пещерных Оборотней и молодняк на них натаскивают. Великана льдистого с Белых Гор приволокли, так он, как проспался, цепь порвал и в восточные болота ломанулся. С седмицу ловили, по ворге56 аукаясь, а он тем часом северное предместье Кхаркхелла подчистую выжрал да, видать, им потравился. Нашли уже дохлого.

Айрин покивала, по-прежнему эмоций не демонстрируя.

— При дворе Озара всё тихо. Сердаград благоденствует. С Имтильской династией князёвой царь Косой породниться затевается. Каким образом