Во-первых, они наехали на Котену.

Прекрасно зная, что делать этого не стоит. Нельзя. Она у них такая… Своеобразная. Непредсказуемая.

Там, где любая другая начала бы объяснять ситуацию и , возможно, уверять в том, что им послышалось, Элли, наоборот, оскалилась, зашипела кошечкой, выпустила коготки, полоснула прямо по сердцу злыми словами.

И сбежала, вильнув хвостиком темных волос.

Они, естественно, кинулись догонять.

И вот каким-то образом не догнали!!!

Еще один, бляха муха, повод для злости!

Сбежала, хитрая, наглая, поверившая в себя коза! Это добавило злости, удесятерив азарт.

Покатавшись по округе и пошарив по кустам, братья решили вернуться к первоисточнику проблем. К одному из.

В то, что Боец мог трахать их девочку, поверить было несложно.

Он – крутой мужик, и не в курсе, что она – уже не свободная девочка. Мог, вполне мог. Предложить.

А она?

Неужели, и правда согласилась? Как так?

Ромка гнал от себя нехорошие мыслишки, не делился ими с Димасом, мрачной тучей летящим параллельным курсом к «Гетсби».

Но они были, мыслишки.

В том числе, воспоминания о том, как легко она тогда согласилась на секс с ними двумя, в Анапе, и о том, чем она могла этот год заниматься. Они же даже не разговаривали толком! И не выясняли, где она все это время была! Настолько головы задурила, настолько мысли все нормальные выбило!

Сумасшедшая девчонка, беда, авария просто для мозгов!

И опять, в очередной раз устроила им вынос всего! Души, сердца, головы!

Все это крутилось на заднем плане, пока летели к клубу Сереги, чтоб прояснить вопрос с другой стороны.

А на переднем… Она. Злость. Бешеная. Настолько ослепляющая, что даже аура Бойца, которого они с братом всегда невыносимо уважали и немного опасались, поблекла.

По крайней мере, в самом начале. Когда в кабинет ввалились и попытались права качать. И потом, когда он, вместо того, чтоб нормально, по-братски, разъяснить ситуацию, успокоить, начал ржать.

Обидно, сука! Обидно же!

Вот и не сдержались, кинулись вдвоем.

Боец, естественно, сразу же привел их в чувство. Двумя ударами.

И это еще, как Рома и Димас прекрасно понимали, по лайту. Не стал сильно наказывать. Ромка получил в челюсть, так, что кровь из носа хлынула. Димас - по печени пудовым кулачищем.

Боец не запыхался.

Постоял, посмотрел на них, позорно валяющихся по периметру кабинета, цыкнул на желающего вызвать полицию заместителя.

Потом привел их в чувство и провел беседу.

Уже через словами через рот.

А вот потом…

Потом начались казаки-разбойники. Потому что их Элька, успевшая подружиться с такой же безбашенной оторвой Таткой, которой не повезло быть сестрой Бойца, светанулась у Костика в салоне.

У Бойца сразу все веселье ушло, прям смотреть стало страшно.

Рванул, как бык на тореадора.

Они только в фарватер вписались.

Костик, гад, нихера не кололся, куда эти летучие девки улетели, смотрел зло. На Бойца. Смертник, чего уж там.

Потом Бойцу опять позвонили и сдали сеструху.

Караоке.

Ну конечно, куда еще могли отправиться подвыпившие девочки?

На входе сразу нашлась Татка. Она стояла на сцене и пела. Боец встал, как вкопанный, а братья, заценив, конечно, голос его сестренки, разбежались в разные стороны, как гончие, вынюхивая свою Котену.

И все это время Ромка держался на одной только злости и азарте.

И не мог продумать до конца, что они с Димасом будут делать, когда найдут свое.

Татка поет. Выводит душевно, народ вокруг замер, даже сотовые с включенными фонарями подняли высоко. Качают, создавая море огней.

А братья Зверевы уже полклуба этого гребанного облазили. И нигде! Нет!

Неужели… Неужели, не с Таткой Элли? Неужели, раньше слилась куда-то?

Но в тот момент, когда Ромка уже готов сворачиваться и переть сквозь толпу к Татке, все еще стоящей на сцене, и выяснять у нее, куда подевалась ее подружка, причем, прекрасно понимая, насколько это может не понравиться и так чего-то слишком нервному сегодня Бойцу, как Димас замирает, делает стойку. Ну разве что лапу не поджимает, как охотничий пес.

Элли, их маленькая девочка, стоит у колонны, слушает Татку. И глазки у нее не иначе, как на мокром месте.

Братья переглядываются и синхронно разрезают толпу, продвигаясь к ней с двух сторон.

Тут самое главное, не спугнуть. Потому что маленькая и шустрая девчонка запросто может опять юркнуть в какой-нибудь просвет, куда только кошка пролезть может.

И свинтит от справедливого возмездия!

Но все проходит хорошо.

Димас добирается первым, фиксирует Элли сразу двумя руками, зажимает рот ладонью.

А Ромка появляется спереди, прикладывает палец к губам.

Молчи, коза. Допрыгалась.

Элли тут же замирает, глазки подозрительно возбужденно блестят.

Так, утащить ее подальше отсюда.

Ромка осматривается. Был он тут как-то. Пару раз.

Кивает брату следовать за собой и продирается сквозь толпу. По пути попадается администратор.

- Кабинку, отдельную. Вип. – Командует Ромка. Администратор, высокая худая блондинка, начинает что-то лепетать про занятость и прочий бред.

За спиной сначала затихает музыка, Татка прекращает петь, потом, через пару секунд, все взрывается бешеным танцевальным битом, говорить становится труднее.

Но Ромка и не говорит.

Достает деньги, засовывает их блондинке за пазуху. Нагло и развязно улыбается, вспомнив себя, годовой давности, тогда еще не обычного мастера автомастерской, а разбалованного сына вице-мера города, которому открыто вообще все.

Больше вопросов не возникает.

Администратор идет вперед, за ней Ромка, а следом Димас, подхвативший их добычу на руки для скорости и убеждения в серьезности своих намерений. Элька пищит чего-то. Похоже, возмущается.

И это злит еще сильнее. И заводит.

Коза такая! Обманывает! Бесит! Бегает! А теперь еще и возмущается! Ну это же ни в какие, бл*, ворота!

Дверь вип-кабинета закрывается.

Димас выпускает Элю на волю, и она тут же взвивается, разворачивается к ним двоим, стоящим у двери и смотрящим на нее ну очень даже однозначно.

Она кажется совсем маленькой рядом с ними, двухметровыми парнями, взъерошенным воробушком с яростно блестящими глазками.