Но больше всего Кате понравилось, что сейчас еще осенью на всех будущих полях и огородах устанавливались кормушки для птиц.

– В голодное время мы птиц подкармливаем, зато летом они нас отблагодарят за эту заботу. Всех жучков и прочих насекомых с листьев у нас соберут.

– Разве птицы способны на такие сложные чувства?

– Я так считаю. Хотя ученые-то считают, что у птиц просто вырабатывается своего рода привычка прилетать на то место, где они получали корм. Зимой они находят на грядках оставленные людьми зерна и семечки, а летом в том же месте видят насекомых на грядках. Но факт остается фактом, никаких ядохимикатов нам в пору урожая не придется применять. И экономия, и для здоровья полезно.

И помолчав, Андрей добавил:

– Когда с теми, кто вокруг тебя живет, с открытым сердцем, так и они к тебе в ответ с добром.

– Значит, ты просишь птиц и они собирают с твоих капустных грядок гусениц? А ягоды ты тоже выращиваешь? Ягоды птицы не трогают?

– Бывает, что и поклюют малость, – усмехнулся Андрей. – Ну, так что с того? Пусть клюют, им ведь тоже вкусненького хочется. Больше, чем съесть могут, все равно ведь в клювах не унесут. Птицы не люди, им жадность человеческая не ведома.

– А если птиц на таких вольных хлебах слишком много разведется, тогда как?

– На них своя управа есть. Куницы да хорьки. Ну, и лисы тоже не упустят случай, чтобы яичком или птенчиком зазевавшимся полакомиться.

– А если хорьков слишком много будет? Они ведь домашнюю птицу примутся портить?

– Тут уж силки приходится ставить. Ничего не попишешь. Хищный зверь, когда ему живот от голода подведет, моего вразумления слушать не станет.

Домой они вернулись лишь к обеду, очень довольные друг другом. Но вместо накрытого стола их дома поджидали трое молодых людей. Двое были давешние полицейские, при виде которых сердце у Катюши так и подпрыгнуло, а третьего она не знала, но он явно был старшим над первыми двумя. И это могло означать для Андрея лишь самое плохое. Власти заинтересовались его персоной, а потому для разговора прибыли не только оперативники, но и сам следователь.

То да се, как дела, да как урожай, и полицейские перешли к сути дела.

– Наверное, вы уже слышали, что вчера в Олеховщине было совершено убийство.

– Да. Я в курсе. Понятия не имею, кому могло понадобиться убивать Германа. Денег у него не водилось, они с женой кормились с огорода, а на бутылку частенько зарабатывали попрошайничеством.

– Вы можете сказать, что делали вчера в промежутке между полуднем и двумя часами дня?

Андрей задумался. Но затем лицо его просветлело.

– Я у ветеринара как раз был. Проблемы у меня с овцами возникли, болеть они стали. Я ветеринару позвонил, он сказал, что витаминов им не хватает. И велел приехать. Вот я и поехал, чтобы лично узнать, как и сколько витаминов нужно животным давать.

– Помощника своего не могли к ветеринару послать?

– Если бы какое знакомое лекарство, то послал бы и помощника. Но ветеринар сказал, что лекарство новое, применять надо с осторожностью. Вот я и решил: сам съезжу, посмотрю, что за витамины такие опасные. Так что алиби у меня имеется.

У Кати отлегло от сердца. Но следователь не унимался.

– Хм, – подозрительно кашлянул он. – Вы уж извините, но это не тот ли самый ветеринар, который и в прошлый раз помог вам с алиби?

– Ветеринар у нас на всю округу один – Захар Семенович.

– И знакомы вы с ним, наверное, сто лет?

– Как занялся фермерством, так и познакомились. Не сто, а лет пять.

– И дружите, наверное?

– Друг к другу в гости специально не ездим, но конфликтов у нас с ним не случалось. Он человек пожилой, опытный, очень многими советами мне помог, особенно на первых порах.

Какое-то время в комнате царила тишина. А потом следователь произнес:

– Можете показать ваш топор для колки дров? Вы же дрова сами колете?

– Сам.

– Вот и покажите.

– Извольте.

И все пошли в дровник. Катя следом. Ей было страшновато. Она-то знала, что топора в дровяном сарае нет. Он исчез! Но Андрей держался уверенно. И когда они пришли в сарай, Кате стала ясна причина такой его уверенности. Топор был на месте. Это был не совсем тот топор, который был тут раньше, но все-таки это был топор, и он был воткнут в колоду, словно ожидая, когда его возьмут и примутся им работать.

– Не возражаете, если мы его изымем?

– Берите, коли нужно.

После этого полицейские ушли. Но по дороге один из них заскочил в дом и вернулся оттуда с двумя поленьями, приготовленными Андреем заранее для топки камина. Катя заметила, как помрачнело при этом лицо Андрея. Он больше не шутил с полицейскими, а когда они уехали, и вовсе сник.

– Мне конец! – устало произнес он, когда полицейские исчезли вдали. – На этот раз мне точно конец!

– Андрей, ты должен мне все рассказать.

– Что рассказывать, Катюша? Помнишь, я тебе говорил, что Олеховщина – это проклятое место?

– Да.

– Вот так и есть. Сначала брата моего с женой беспутной оно погубило. А теперь за меня взялось!

– О чем ты говоришь?

– Меня ведь могли еще тогда задержать по подозрению в убийстве брата и жены-изменницы. Все знали нашу историю. У полиции тогда даже сомнений не возникло, к кому идти. И кабы Пеструха моя той ночью не задумала телиться, сидеть бы мне сейчас за решеткой! Я ведь и правда, накануне у брата был. После моего отъезда убийство случилось.

– А зачем ездил?

– Тяжело мне было в ссоре с ними жить. Думал, думал: ладно, если они первый шаг не делают, сам сделаю. И матушка Анна тоже уговаривала простить брата. Говорила, что он ждет от меня первого шага. Ну, я и поехал.

– И как все прошло?

– Хуже, чем я ожидал. Встретили они меня прохладно, проводили еще холодней. Кажется, ни он, ни она не поверили в мои добрые намерения. Выставили и просили больше к ним без приглашения не приезжать. Злой я назад приехал, всех по домам отправил, один спать завалился. Ночью проснулся, работник из коровника зовет. Пеструха рожает. Я скорей ветеринару звонить. Так до утра мы с ним возле моей Пеструхи хороводы и водили. Родила она под утро уже нам двух бычков, один другого краше. Я такой счастливый был, сразу спать завалился. А на другой день полиция пожаловала, от них и узнал, что брата с женой той же ночью кто-то топором зарубил. А баню, где это случилось, поджег. Наверное, надеялся, что в пожаре все следы преступления сгорят. Но не тут-то было. Экспертиза все равно дозналась, что сгоревших перед смертью топором зарубили.

– А теперь еще и Германа.

Андрей вздохнул.