вести себя откровенно восторженно. Прямо как чирлидерша. «Грета! – заорет она. – Это твоя новая сестра!» Или нет, пожалуй, нет. Это как-то чересчур. «Привет, Грета, я так рада была услышать…»

Но трубку снял Дэвид:

– Алло?

– Привет, Дэвид.

– Привет, Лили.

– Так ты женился.

– Точно.

– Что ж, поздравляю.

– Спасибо.

Он как будто ждал большего.

– Так неожиданно! – сказала она. – Я и не знала, пока Элис не сказала.

– Да, знаешь, я собирался рассказать. Хотел сначала написать маме с папой.

– Понятно. Ну. Ладно. Просто хотела сказать, что очень рада за тебя.

– Спасибо. – Но, кажется, он все еще чего-то ждал.

– Грета мне показалась очень милой, – наконец решилась она.

– О да, она милая, – подхватил Дэвид. – Она такая… необыкновенная! Знаешь, у нее ведь была нелегкая жизнь. Родители у нее иммигранты, которые выбивались из сил, зарабатывая на жизнь, а в детстве она перенесла полиомиелит; потом, пока училась, работала официанткой, сиделкой у стариков, посудомойкой в ресторане…

Лили не могла припомнить, когда она в последний раз слышала от Дэвида столько слов за раз. Целый поток слов, настоящая река.

– Муж ее был полной скотиной. Ортопед; он бросил ее и ушел к своей секретарше, когда Эмили был всего месяц от роду, а сейчас изображает из себя отца – добивается опеки, хотя с самого начала он просто отказался от дочери, не пожелал дать ей…

– Да, Эмили такая славная, – вставила Лили.

– Она самое дорогое, что у меня есть.

Лили онемела.

– Она такая… понимаешь, она не обычный ребенок. Я обожаю наблюдать, как работает ее мозг! Должен тебе сказать, Лили, мне никогда в жизни и в голову не приходила мысль о детях. Я вообразить не мог, что свяжусь с детьми. Но на Рождество, когда Эмили улетела в гости к своему отцу, я беспокоился даже больше, чем Грета. Мы провожали ее в аэропорту, и я сказал: «Эмили, – сказал я, – представь, что кто-нибудь начнет приставать к тебе, заговаривать с тобой. И представь, что тебе это станет неприятно. В таком случае тебе нужно сделать вот что – я хочу, чтобы ты прямо сейчас огляделась и выбрала человека, к которому обратишься за помощью. Того, кому, как тебе кажется, можно доверять». А Грета засмеялась и говорит: «Дэвид, у нее будет собственная стюардесса, ее сопровождающая. У нее на одежде прикреплена бирка. Малышка пронумерована, как посылка. Все будет хорошо!» Но Эмили уже начала оглядываться вокруг и говорит: «Ну не знаю… может, я могу доверять вон тому человеку?» Ты представляешь, она указывает на абсолютно неподходящего мальчишку-подростка, который пританцовывал неподалеку под музыку из своего плеера. Во как!

Лили не верилось, что слышит настоящего Дэвида. И Дэвид, кажется, это почувствовал, потому что внезапно умолк и смущенно откашлялся.

– Да уж, только послушать меня… – И потом, уже спокойнее: – Грета меня до сих пор поддразнивает той историей. Когда мы впервые заговорили про свадьбу, она шутливо ткнула меня под ребра и сказала: «Признавайся, тебе жена нужна или дочь?» И я сказал: «Обе! Хочу обеих! Мне нужен полный комплект!» Я очень хотел иметь семью. Никогда не думал, что так случится, но вот же. И я буду хорошим мужем и отцом, Лили, точно знаю, что буду.

– Конечно, будешь, – согласилась Лили.

Хотя могла сказать гораздо больше. «Черт побери, Дэвид! – могла бы она сказать. – Ну наконец-то! Я уж думала, ты никогда не найдешь себя!» Но не хотела его отпугнуть, потому вновь повторила, еще увереннее, что очень рада за него, а он еще раз ее поблагодарил, и они попрощались. Потом Лили некоторое время просто сидела за столом, глядя в пространство.

Вообще-то она не помнила, как Дэвид рассказывал анекдот про мышку. Может, ей он никогда его и не рассказывал, хотя маловероятно. А может, в свои тринадцать она была слишком занята собственными переживаниями, чтобы слушать брата. В любом случае ничего в ней не отозвалось, когда Элис напомнила о той истории. Но сейчас Лили отчетливо слышала его тонкий голосок, слышала, как маленький Дэвид задорно выкрикивает последнюю фразу. «Я болела!» – восклицал он, и Лили слышала этот заливистых смех, который долетел до нее сквозь годы из тех давних-давних времен, когда все они еще были семьей.

5

Пятидесятая годовщина свадьбы Робина и Мерси пришлась на четверг. Точнее, на четверг 5 июля 1990 года. Робин сперва подумал, что день неудачный. Кто назначает торжество на четверг? Особенно в дневное время. А праздник обязательно должен состояться днем, потому что в нем участвуют маленькие дети.

Но потом нашел решение. Ему ведь хочется, чтобы получился сюрприз, а если назначить вечеринку до официального юбилея – скажем, в воскресенье накануне, воскресенье же самый удобный день недели для всех, – то гораздо больше шансов застать Мерси врасплох.

Кажется, все отлично складывалось.

Робин начал с Лили – заехал к ней на работу. Теоретически он уже вышел на пенсию, но то и дело норовил заскочить в семейный магазин, потому что чем еще ему заняться? Каждый день он неторопливо завтракал, потом некоторое время валял дурака, но потом у него начинало зудеть. Робин слонялся по дому, ковырялся во дворе, однако тамошние хозяйственные дела очень быстро заканчивались, и в итоге он оказывался перед холодильником и таскал холодные спагетти прямо из кастрюли, хотя совсем не был голоден. (Все брюки уже едва сходились на талии. Кто бы мог подумать, что Робин располнеет?) И в конце концов возникал на пороге магазина, исключительно полюбопытствовать, то есть «разнюхать», как ворчала Лили.

– Что ты тут вынюхиваешь? – сердилась она, но в шутку. – Ты должен валяться дома на диване.

– Не знаю, – виновато отвечал он. – Не из тех я, кто валяется по диванам.

Сегодня он застал дочь в кабинете. Лили сидела за его столом, прижав к уху телефонную трубку, но, судя по всему, пока дожидалась ответа на линии; пальцы рассеянно теребили телефонный провод. (И да, для Робина это по-прежнему был «его» стол, и он всякий раз переживал короткий стресс, видя за ним женщину, пускай даже такую суровую женщину, как Лили, в практичных рабочих штанах и с завязанными в короткий хвостик волосами.)

Он поскреб ногтями дверной косяк и беззвучно спросил:

– Занята?

Дочь выпустила провод, помахала ему пальцами:

– Привет, пап.

– У меня есть предложение, – сразу начал он.

– Да? И какое?

– Подумал тут закатить небольшую вечеринку.

– Вечеринку!

– Для твоей мамы. В честь нашей пятидесятой годовщины.

– Так, погоди-ка, – сказала она. – Что… – А затем в трубку: – Алло? Да, я слушаю. Да, Лили Дрю из «Сантехники Веллингтона».

Робин попятился за дверь, не стал мешать дочери заниматься делами. Направился было к двум