— Да ладно, чего ты… — хмыкнул Колька, а я подумала:«Куда это меня понесло? Должно быть, от волнения».

Макароны с сыром получились знатные, что настроения все-такиприбавило. А главное, я отвлеклась от печальных мыслей и понемногу успокоилась.

Помыв посуду, мы взялись за уборку. Потом пришел слесарь.Кольку оставили в квартире, а мы с дядькой отправились покупать новый замок.День прошел в хлопотах, а ближе к вечеру раздался звонок. Я схватила трубку, ивыяснилось, что звонят из милиции. То ли мужчина так «толково» изъяснялся, толи я туго соображала, но не сразу поняла, чего от меня хотят, и спросила:

— Вы по поводу ограбления?

— Какого ограбления? — насторожились на том концепровода.

— Квартирного.

— Нет. Я по поводу убийства Логинова Матвея Иосифовича.

Тут я присела и начисто лишилась способности что-либовоспринимать. Правда, одно уяснила: завтра мне надлежит в 15.00 явиться кследователю.

— Явлюсь, — пискнула я. Рядом стоял Колька ипожирал меня взглядом.

— Так ты свидетель убийства? — невероятнообрадовался он. — Чего же они тебя не прячут? Есть же программа защитысвидетелей! Тебе сделают пластическую операцию, сменят имя и…

— Марш домой! — скомандовала я и дляубедительности дверь распахнула. Он неохотно подчинился, а я принялась бегатьпо комнате. Ох, как мне все не нравилось!

«Надо следователю о кинжале сказать», — ложась спать,решила я, но на следующий день об этом даже не вспомнила. Скажи я, что утаилаважную информацию, чего доброго окажусь в числе подозреваемых. На работе я сиделакак на иголках, хорошо, что коллеги были в курсе вчерашнего ограбления исписали мою бестолковость на пережитый стресс.

В три я была у следователя. Молодой мужчина разговаривал сомной приветливо, непохоже было, что меня в чем-то подозревают.

— Есть сомнения в том, что это самоубийство, —сказал он. Я замерла, а он продолжил:

— Пока есть сомнение, будем разбираться, так чтоизвините, что побеспокоили.

Обратную дорогу я даже не помню, удивительно, как вообщесмогла доехать. Понятно, что на работе я в таком состоянии человек совершеннобесполезный. Но в последнее время я вообще работой начала пренебрегать и этогостыдилась, к тому же понимаю: дома успокоиться будет труднее. В общем, явернулась в контору. Машина шефа на стоянке отсутствовала, девчонки пили чай вприемной, шепотом что-то обсуждая. Когда я вошла, замолчали, точно подавились,а затем в три голоса принялись докладывать до того невнятно, что я ничегошенькине поняла. Во-первых, они перебивали друг друга, во-вторых, упорно продолжалишипеть, хотя все как на подбор голосистые.

— Вы можете говорить нормально? — не выдержала я.

Все разом замолчали, потом как по команде опять зашипели,тут и до них дошло: если так будет продолжаться, я и через неделю ничего непойму. Они переглянулись. Вера вздохнула и заявила:

— Я скажу. — Две других с прискорбием кивнули,соглашаясь. — Тебя ждут, — вновь переходя на шепот, сообщила Вера.

— Кто? — насторожилась я. Почему-то в последнеевремя хороших известий я уже не ждала. Вера озадаченно пожала плечами.

— Клиент, наверное. Нам ничего объяснять не стал,сказал, что разговаривать будет только с тобой. Его сейчас Ирка в твоемкабинете обхаживает — чай, кофе и все такое…

— Хорошо, — пожала я плечами, не понимая, чего ихтак разбирает.

Толкнула дверь в свой кабинет, и причина чужого томлениястала понятна: возле моего стола, небрежно закинув ногу на ногу, сидел блондин,левой рукой поигрывая набалдашником трости. Напротив Ирка в состояниипрострации с точно приклеенной улыбкой внимала его словам, готовая с минуты наминуту рухнуть в обморок. И в самом деле, далеко не каждый выдержит испытание:видеть вблизи эдакое сокровище. Состояние Ирки я определила как эстетическийшок и по пятибалльной системе и присвоила ему четвертую категорию, посколькухоть и с трудом, но на стуле она пока держалась. Блондин, мило улыбаясь, что-тоей рассказывал. Зря старался, уверена, Ирка ничего не слышала. Кстати, на то,что я вошла в кабинет, она тоже внимания не обратила, зато блондинотреагировал, повернулся, посерьезнел и прервал свой монолог на середине фразы.

— Здравствуйте, — сказала я и нахмурилась, даваяблондину понять, что, в отличие от Ирки, вогнать меня в столбняк будет непросто.

Его визит в офис не очень-то удивил, ведь, встретившись сним возле пещеры, я заподозрила, что появился он там не случайно. Теперь моидогадки подтвердились. Очень хотелось поскорее узнать, зачем он явился, но я,сдерживая нетерпение, прошла к столу, села в кресло и сказала как можноспокойнее:

— Слушаю вас.

— Здравствуйте, Ярослава Анатольевна, — кивнулблондин и улыбнулся уголками губ, глаза смотрели насмешливо. Ирка вздохнула и,окончательно потеряв рассудок, таращилась на него, точно кот на сметану,подперев щеку ладонью. Блондин улыбнулся шире и заявил:

— Если не возражаете, я бы хотел поговорить с ваминаедине.

— Хорошо, — пожала я плечами и выразительнопосмотрела на Ирку. Та опять вздохнула, но с места не сдвинулась, должно быть,в самом деле ничего не соображала.

— Ирина Михайловна! — позвала я и хотела пощелкатьпальцами возле ее носа. Но, услышав свое имя, произнесенное на повышенныхтонах, девушка пришла в сознание, удивленно посмотрела на меня, на блондина исамым дурацким образом спросила:

— Чего?

— Оставь нас, пожалуйста.

— Кофе принести? — буркнула она недовольно,направляясь к двери.

— Обойдусь, — ответила я.

Блондин взглянул на свою чашку с нетронутым кофе и послалИрке очередную улыбку.

— Я буду рядом, — кивнула та слегка невпопад искрылась за дверью.

— Вы случайно не гипнотизер? — хмуропоинтересовалась я. Он покачал головой:

— У меня нет времени на пустяки.

— Ах, вот как… А где ваша спутница?

— Машка? Она терпеть не может офисы. К тому же люди —странные существа, вид ученой вороны вызывает у них недоумение.

— Вы так говорите, как будто себя к людям непричисляете.

— К тем, кто недоумевает по поводу вороны, тоже непричисляю.

— Ну, что ж… — вздохнула я, поняв, что в таком духе мыможем продолжать долго. — Слушаю вас.