Пока служитель вёл меня вдоль чаш, держа наготове острый, как игла, стилет, я ни на кого не поднимала взгляд, но ясно видела боковым зрением одного только демона, который сидел среди остальных женихов, но словно был очерчен яркой каймой. Чёрт, как перестать возвращаться мыслями к Маэлю? Не зря предупреждал меня Геллен.

Закончив зависящую от меня часть ритуала, я отступила назад, позволяя теперь Базилю обратиться к Исконным, к малым частицам духа Фраганы, который заключал в себе искры прародителей. Он ходил вокруг чаш, то ли бормоча, то ли напевая что-то на совершенно непонятном мне языке. Очень древнем наречии, как рассказывал Феликс.

Я стояла, сцепив руки, ощущая всё яснее, как лёгкое покалывание то и дело пробегает вдоль сосудов. Но теперь не страшное, даже приятное. И ясно чувствовала, даже видела полупрозрачными светящимися лентами, связь с каждой чашей, в которой была капля моей смешанной с демонической крови.

Поможет ли это? Как страшно: оказаться разоблаченной прямо здесь, когда вокруг столько демонов, самых знатных, въедливых и строгих. Не считая Геллена, конечно.

Когда жрец закончил обращения, он взмахом руки начал подзывать к себе одного за другим всех претендентов на руку — но вряд ли сердце — Фраганы. Я мысленно вспоминала имена и рассматривала их теперь подробнее. Почти все и правда, молоды и хороши собой. Но ни один взгляд, ни одна улыбка их, предназначенные мне, не отзывались внутри ничем. Я их не знала, они были мне настолько чужими, что в груди аж ветром завывало от пустоты. Каждый ронял в свою чашу по капле крови, а служитель поднимал к своду храма руки и напевно произносил одну и ту же короткую фразу.

Дамьен задержался у своего сосуда, держа над ним руку, словно хотел уронить туда побольше крови. Как будто это могло как-то повлиять на исход ритуала. Его взгляд упёрся в меня, явно напоминая обо всём, что было на балу у Орбена Вареса. Что же, он посчитал это за великую близость? Решил, что потанцевав с ним на балу, я проникнуть невероятным чувством? Однако у демонов всех через одного, похоже, самомнение, как у принцев.

Я, коротко посмотрев на него в ответ, отвела взгляд. И меня явственно коснулась прохладная волна его разочарования. А что ты хотел, Дамьенушка? Вообще странно, что я что-то ощутила, какие-то его эмоции: с другими женихами, что прошли передо мной, ничего подобного не было!

Почти последним на постамент взошёл Альбин, с непроницаемым лицом позволил служителю уколоть себе палец, и протянул руку над чашей. Густая огромная, как гладкий камешек, капля упала в неё, а меня так и передёрнуло от тяжести взгляда, которым демон одарил меня. До сих пор злится. И его огненные глаза ясно обещали мне расплату за неподчинение. Никогда я ещё не ощущала столь явной угрозы. Похоже, Тивадар подложил мне огромную свинью.

А завершить эту в чём-то даже напряжённую часть довелось Маэлю. Я нарочно упёрла глаза в пол, чтобы даже коротко на него не глянуть. Но это, признаться, было той ещё задачкой. Словно внутри меня что-то натягивалось и гипнотизировало: посмотри, посмотри… То, что и его кровь пролилась в чашу, я ощутила невероятно остро. Под кожей слово прокатилась легкая волна, заставляя тихо мелко хватануть ртом воздух. Я заморгала, ещё ниже опустив голову, пытаясь прогнать образы, что замелькали перед внутренним взором. Какие-то незнакомые улочки, по которым катила карета. Тесновато-уютная таверна, где пахло хлебом и вином. Чёрная бездна под брюхом огромной летающей твари, которых я тут ещё никогда не видела. Но о которых слышала — сарканы. Дух захватило от страшной высоты. И я едва удержалась от того, чтобы не сделать хватающий жест руками наяву, пытаясь удержаться за того, кто сидел позади, обнимая меня и управляя этим чудищем.

— Ты разве трусиха? — жаркий шёпот у уха. Поддразнил сильнее: — Наследница древнего рода — трусиха.

— Перестань, Маэль!

А после поплыли внизу чёрные зубцы заснеженных гор, с вьющимися между ними лентами рек. И строгий замок посреди огромной, поросшей сочной травой долины. С башнями и высокими двускатными крышами. С широким мостом, что подступал прямо к его воротам.

Темнота, блики, голоса — неразборчивая мешанина образов. А за ними — мятые простыни, что пахли морозным анисом — вокруг, как облака. Балдахин, подсвеченный закатным солнцем. Горячая кожа под ладонями… шалая улыбка — так близко, что хочется лизнуть её, как леденец. И глаза — синие, заволоченные пеленой желания…

Я вскинула голову, стараясь вернуться в эту реальность, что сейчас окружала меня. Зацепиться за неё, чтобы не утонуть в этом ворохе обрывочных — чужих — воспоминаний. В этом тепле, что разливалось по сердцу. Пробегало лёгким щекотанием вдоль позвоночника. Фрагана… Она и правда любила его? Взглядом я натолкнулась на лицо Маэля. Чуть затуманенные глаза неподвижно смотрели на меня, будто и он тоже был сейчас там, где я. В какой-то давно оставленной за спиной сказке.

Но голос служителя разрушил это хрупкое и острое, как хрусталь, наваждение. Я вдохнула, прогнав по сухому горлу густой воздух. И, кажется, теперь пришла в себя совсем. А может просто потому что Маэль отвернулся и прошёл к своему месту.

Базиль вновь обошёл вокруг каждой из семи чаш. В каждую обмакнул остриё кижала и наконец замер в таком же ожидании, как и остальные. В храме стало так тихо, будто никто даже не дышал. Что-то плеснуло едва разборчиво. Тивадар напрягся, вытянув шею, и перебегая взглядом от чаше к чаше. Йерне подалась вслед за ним. Чего так волнуются? У них же всё схвачено. Или не всё? Похоже, мой отказ лечь под Альбина хорошенько подорвал их уверенность.

И сколько я ни слушала описания всего, что будет происходить дальше, а всё равно сглотнула вязкую дурноту, когда та самая густая слизь, слабо окрашенная кровью, поползла вверх по стенкам одного из сосудов, перетекла через край и ровным блестящим слоем окутала его ножку, спускаясь всё ниже, к проделанным в постаменте отверстиям вокруг основания. И каким бы ни было горячим напряжение среди гостей и женихов, а теперь оно словно хрустнуло, пошло трещинами. Явственно вздохнула Йерне и схватилась за руку Тивадара, который с яростным недоумением наблюдал за течением жидкости, но пока не шевелился. Словно его паралич разбил. Ярко вспыхнули глаза Альбина, а ещё ярче — улыбка Дамьена мар-Фаала, потому как кровь ожила именно его чаше.

Я бездумно помотала головой, не веря в то, что вижу. Так не должно было быть! Выбор должен был пасть на Альбина! И как ни мало мне того хотелось, а всё же неожиданность такая порядочно меня встряхнула. Когда всё идёт не по плану, пусть даже он был мне неприятен до глубины души, и вовсе не знаешь, чего ждать. Моё положение и так слишком шаткое.

Я зашарила взглядом по ряду, где сидели все мои так называемые родичи, и едва не зарычала, когда увидела ухмылку на лице Геллена. Не зря он так настойчиво тянул меня на этот чёртов бал. Не зря отдал на поруки своему так удачно оказавшемуся там дружку Дамьену. Он сделал что-то, что сейчас повлияло на выбор.

Видно, эта мысль догнала и Тивадара, потому что, как только блестящая слизь полностью вытекла из чаши и пропала где-то в глубинах храма, он встал.