вовсе. Она не понимала, что с ней происходит. Стоило расслышать в голосе Мэттью самонадеянные нотки, как её понесло, словно необузданную лошадь, потерявшую жокея.

– Я вспомнила, зачем позвонила.

– Сказать «спасибо» за цветы и пожелать мне доброго утра? – Не догадываясь, какие мысли бродят в голове брюнетки, он улыбался.

– Вовсе нет. Ночью звонил Лебовски, сказал, что видел нас вместе в клубе, и просил передать, что Вернер перенёс встречу. – Она уже не скрывала сарказма. – Перезвони ему, если уже освободился, раз ночью был сильно занят! Передавай привет Одри и Брэндон, скажи спасибо, что позволили Лилибет переночевать у них в доме.

– С чего это ты взяла? Лебовски ошибся! – Вот теперь агент очень жалел, что не перезвонил адвокату.

– Иначе зачем вам завтракать с Холлами?

Лучшая защита – нападение. Мэтт ответил совершенно ровным голосом:

– Это что, сцена ревности? Но мы ещё даже не любовники.

Вот только Кэт не из тех, кто робеет перед его холодным тоном.

– Нет, что ты, какая «ревность»?! Просто размышляю: выкинуть розы в ведро или окно?

– Поставь их рядом с орхидеями Лебовски. Будет больше поводов звонить по ночам. – Вуд тут же пожалел о вырвавшихся в порыве ревности словах.

– По крайней мере, Самуэль – джентльмен и всегда берёт трубку!

Мэттью выгнул ноздри; его догадка оказалась верна – букет был от адвоката.

– Конечно, доносы – это так по-мужски!

Паркер моментально заметила перемены в его голосе и тут же сделала выводы:

– Теперь ты ревнуешь? Или это вместо попытки оправдаться?

– Мне оправдываться не в чем. Моё предложение остаётся в силе, я жду тебя и люблю!

– А вот мне что-то расхотелось становиться не только твоей женой, но и любовницей!

Мэтт не успел ничего ответить: на той стороне зазвучали короткие гудки. На два, друг за другом, вызова Кэтлин не ответила. Он швырнул айфон на кресло.

– Как мило поговорили. Чёрт. Почему она всегда всё переводит в скандал? – Вуд почесал затылок и сам себе ответил: – Потому что ты оказался скотиной, и Кэт права в своих обвинениях.

Мэттью поднял телефон, пролистал последние вызовы и стукнул пальцем по экрану.

– Девушка, примите ещё один заказ. Восемнадцать алых роз на тот же адрес...

В этот раз послание, нацарапанное на синем картоне с розовыми тиснениями, было немного длиннее: «Прости, сорвался. Люблю».

Если бы Паркер видела, что даже её голоса хватило, чтобы вызвать у Мэтта прилив возбуждения, то поняла бы, что решиться на отдельную спальню для него было подвигом; жить рядом с любимой женщиной и постоянно сдерживать желание – было пыткой, а не признаком безразличия. Но в очередной раз они говорили словно на разных языках, думая об одном и том же…

Деланно улыбаясь, Вуд вернулся за стол. Желание получить консультацию отца крепло. Что-то не складывалось между ними с Кэтлин, нужно найти объяснение, пока противоречия не зашли слишком далеко.

– Как там мама? – Лилит не терпелось узнать, о чём секретничали родители.

– Всё замечательно. Сказала, что прилетит на новоселье. Так что откладывать не стоит, в понедельник отправлю тебя в школу и займусь оформлением покупки.

– Никакого дизайнера! Я сделаю всё сама! – В глазах Одри горело возбуждение. – Три спальни, гостевая комната, две детских, гостиная, бильярдная, кабинет. Нужно подумать над каминной комнатой! Чтобы шкура медведя, столик, – она подвела глаза и прищёлкнула языком, – и всё такое…

Мэттью рассмеялся.

– Сестрёнка, ты говоришь о доме, на который мне никогда не хватит денег. У нас всё будет намного проще. Мы уже выбрали с Лилибет дом. И зачем нам три спальни? – Против двух детских он ничего не имел. – Кабинет – обязательно, а вот с каминной – не знаю.

Ему не хотелось думать, что после сегодняшнего разговора Паркер может совсем не приехать, и заманчивое «всё такое» сестры никогда не воплотится в жизнь. Агент с улыбкой смотрел на дочь: пусть не ради него, а ради неё Кэт всё равно переедет в Вашингтон.

– Она мне позвонит? – Девочка надкусила блинчик. – Или мне самой набрать?

– Сначала доешь. – Он вытер каплю сиропа с подбородка дочери. – Учти, обедать будем в кафе. Хватит злоупотреблять гостеприимством.

– Вас кто-то гонит? – Одри надула губы. – Брэндон давно обещал мне пирог с куриным мясом. Гости – отличный повод, можно и родителей позвать. – Она умоляющим взглядом смотрела в глаза брата. – Согласна даже простить и помочь кое в чём. Смотри, не упусти столь щедрого предложения!

Мэтту ничего не оставалось, кроме как согласиться. Подняв руки вверх, он рассмеялся.

– Заноза, умеешь ты порой быть убедительной!

– А то, – Одри перевела взгляд на мужа. – Обещаю посильную помощь и беру на себя салат!

– Я могу приготовить тыквенный суп по старинному рецепту мамы дедушки Сэма!

– Как готовит твой дедушка, я знаю не понаслышке. Уволь! – скривила смешную рожицу миссис Холл.

Теперь пришла очередь смеяться Лилит.

– Ты ещё не пробовала стряпни Риты. Папа еле живым ушёл после праздничного ужина.

Сдерживая смех, Мэттью выступил в защиту будущей тёщи:

– Это не её вина – просто я переел. Слишком было всё вкусно.

Дружный смех огласил комнату, каждый вспомнил рассказы о том памятном вечере.

Просьба дочери оборвала веселье агента.

– Папа, можно я на обед приглашу Чайтона?

– Можно, – ответила за брата Одри. – Это наш дом, а мы ему всегда рады!

– Спасибо, родная, – одарил сестру испепеляющим взглядом Мэтт.

– Не за что! Обращайся всегда, – она многозначительно улыбнулась, – когда занят сверхмеры и очень нужно!

Мэтт вздохнул, сожалея, что общение с женщинами в это утро у него не заладилось. Исключение составляла лишь дочь, улыбкой ответившая на его поцелуй в лоб и приветствие «с добрым утром». Совершенно логичным будет с его стороны ответить тем же.

– Приглашай, Лилибет. Только пусть он оставит нас одних вечером, ладно? Мне нужно с тобой кое о чём переговорить. – Вуд поднялся со стула, чмокнул дочь в затылок и заглянул в зелёные глаза. – Я могу рассчитывать на аудиенцию моей девочки?

– Конечно!

– Вот и славно! До обеда ещё уйма времени. Чем займёмся?

* * *

Кэтлин несколько минут стояла, ничего не соображая, пытаясь унять вспышку гнева. Ревность ко всему, что связано