Иди, умывайся и разбуди Лилибет. Все вопросы задашь потом, а я пока начну печь блины.

Проходя мимо стола, Одри успела дать брату затрещину.

– Ещё раз забудешь о ребёнке – лишу отцовства и заберу Лилит себе. – Она ткнула пальцем в грудь Мэтта. – А вот для неё придерживайся своей версии. Не разочаровывай дочь раньше времени!

Он пригладил волосы, довольный, что так легко отделался.

– Хорошо, миссис Холл, но попрошу не распускать руки при девочке, не подрывать отцовский авторитет.

– Как можно подорвать то, чего в природе не существует?

Мэттью промолчал. Он дождался, пока бурчащая нравоучения сестра скроется в ванной комнате, и поднялся со стула.

– Я сам разбужу Лилибет. Она спит в гостевой комнате?

Брэндон кивнул.

– Соскучился за ночь?

– За вечер и ночь. – Вуд остановился у выхода из кухни. – Она сразу заснула?

– Да, как только уехал Чайтон.

– Он заходил к вам ночью?

Мэтт почти рычал. Ридж повсюду сопровождал его девочку – это уже переходило все границы и даже походило на преследование. Но больше всего бесило, что и в доме сестры индейцу были рады. Он уже забыл, как обрадовался мыслям о Чайтон, выходя из квартиры любовницы.

Холл с трудом сдерживал улыбку: ему нравилось позлить друга. Не часто кто-то мог вывести хладнокровного агента из себя.

– Нет, ждал в машине условного знака из окна. Он поклялся, что никому не позволит её обидеть.

– Ну да, этот дом полон грабителей, насильников и маньяков.

Вуд ворчал, следом за сестрой прошествовав по коридору.

Брэндон усмехнулся. Брат с сестрой были слишком похожи друг на друга – как характерами, так и привычками. Он свято верил, что любовь брюнетки поставит крест на поиске Мэтт своей половинки. Только бы их воссоединение не затянулось слишком надолго; если агент скучает по дочери, не видя один вечер, то что чувствуют Кэтлин с Лилибет вдали друг от друга?..

– Мисс Паркер? – Курьер улыбнулся красивой женщине, в который раз отметив, насколько приятна его работа.

– Да, это я. – Кэт рассматривала молодого человека через приоткрытую дверь. – Чем обязана?

– Доставка цветов. Вам нужно расписаться вот здесь, – парнишка протянул квитанцию. Брюнетка сняла цепочку и, приняв букет одной рукой, второй поставила росчерк.

Она втянула аромат чуть распустившихся ярко-красных бутонов, не обратив внимания на записку. Поискала взглядом свободную вазу, но, не найдя таковую на кухне, уложила букет в раковину, включив холодную воду, и отправилась в комнату.

Розы Бейна давно пора выбросить, а его самого – отпустить даже в мыслях. Хватит жить собакой на сене, пусть хоть один из них будет счастлив.

Кэтлин кинула взгляд на букет орхидей, аромат которых заполнял комнату.

– Что-то Лебовски не на шутку разошёлся – так мне ваз не хватит.

Она составляла длинные, колючие стебли в воду, стараясь не пораниться, обрывая нижние листья.

– Восемнадцать роз. Как покойнику... – И тут же мысль, что это число знают лишь те, кто жил в Сквиме, привела к логическому выводу: – Мэттью!

Паркер запустила руку в кучу блестящей обёрточной бумаги в поисках открытки. Глаза заметались по кусочку мокрого картона. «Люблю. Жду».

– Поэт! –счастливо рассмеялась она.

Слова приятным теплом грели сердце. Ждёт, любит, что бы там ни наплёл пьяный Лебовски. Для полного счастья не хватало звонка дочери, но будить девочку так рано в субботу не хотелось.

– Пусть выспится. Позвоню через час, узнаю, как они там и что решили с домом. Готова ли к школе…

Кэт перестала корить себя, что говорит вслух. Всё лучше, чем внимать звонкой тишине или крикам соседей.

– Может, набрать его? Раз прислал цветы – значит, не спит. Вдруг что-то случилось с телефоном, и он не видел пропущенных звонков?

Она ещё размышляла, а палец уже давил на кнопку вызова.

– Кэтлин?

– А кто ещё может звонить с моего номера?

Если бы она знала, о чём подумал в это время агент. Но брюнетка не умела читать мысли и поэтому услышала только его смех да счастливый возглас дочери:

– Это мама?

И ответ Мэтта:

– Она, – а далее торопливый для неё: – Подожди секундочку, я выйду из кухни. Мы завтракаем.

– Хорошо.

Кэт послышались голоса Одри и Брэндона, а затем звук шагов и тихое:

– Ты получила цветы?

– Да, благодарю.

– Спасибо тебе за терпение, – и после секундной паузы: – Ты ещё не решила?

– Решила что?

– Перебраться в Вашингтон.

– Я усиленно думаю над этим.

– А я терпеливо жду и надеюсь, что Лилибет не придётся долго скучать по маме. Я очень переживаю за нашу дочь.

– Я тоже. – Она вздохнула и попыталась перевести разговор в другое русло: – Как школа?

– Узнаем вечером в понедельник.

– Я хотела предупредить: Лилибет не очень уживчивая. Ты должен быть готовым…

Мэттью , смеясь, перебил:

– Если ты хочешь сказать, что наша девочка любит выяснять отношения с помощью кулаков, и мне следует приготовиться к частым встречам с директором школы, то я уже в курсе. Рассказал Джон.

– Рада, что тебя это забавляет. – Паркер не могла понять, почему начинает раздражаться.

– Кэтлин, милая, ты забыла про Одри. Мы всё это уже проходили когда-то.

– Мы?

– Под «мы» я подразумеваю семью Вудов, в надежде, что скоро ты к нам присоединишься. – Он продолжил, не дождавшись реакции любимой брюнетка: – Думаю, иногда вместо папы сможет приходить дед или тётушка. Как ты считаешь? Пусть вспомнят молодость.

– Ты ждёшь, что я добавлю к списку родственников «мама»?

– Очень жду.

– Я не знаю пока, что сказать. Вы определились с домом?

– Да, и скоро пригласим тебя на новоселье.

Кэт почти прошептала после небольшой заминки, надеясь, что услышит сейчас что-то важное:

– Ты хочешь, чтобы я приехала?

– Очень! – слишком быстро и чересчур бодро ответил Мэтт. –Готов предоставить тебе отдельную спальню.

В который раз он не находил нужных слов тогда, когда Паркер ждала этого. Ей оставалось только съёрничать:

– Как великодушно с твоей стороны.

Самодовольный болван, даже не заметив издёвки в её тоне, торопливо проговорил:

– Не представляешь, насколько.

С каким удовольствием она заехала бы ему трубкой по голове, находись Вуд сейчас рядом.

– Не знаю, смеяться или плакать от счастья.

– Лучше смейся.

Улыбаться после этих слов Кэтлин расхотелось