– Готов… – донеслось снизу. – Шея сломана, пульсации артерий нет.

– С каким же наслаждением я сейчас всадил бы в твою морду всю обойму, все девять зарядов! – отчего-то задыхаясь, с нестерпимой ненавистью прошипел помощник капитана. – Жаль, что придется передать тебя властям нашей страны. Но, будь уверен, судьба вашего «оружейного барона», который сейчас сидит в нашей тюрьме, тебе покажется раем!

Громко топая ногами и клацая затворами пистолетов, из коридора на площадку выскочили несколько человек в униформе охранников, стилизованной под летнюю форму нью-йоркских копов. Защелкнув на запястьях Льва наручники, охранники повели его к выходу. Расходившийся помощник капитана все никак не мог успокоиться, всем своим видом давая понять, сколь ненавистен ему этот русский. Льву это изрядно надоело, и он, невозмутимо шагая следом за первой парой охранников, чуть покосившись в сторону помкапа, негромко обронил, не скрывая насмешки:

– Я вам сочувствую… Потерять одновременно делового партнера и «лавмэна» – вещь серьезная. Но ничего, крепких ребят в «голубом» тут предостаточно. Я думаю, вас найдется кому утешить…

Помкап, как видно, не ожидавший такого, мгновенно побагровел и ошарашенно выпучил глаза, будучи не в силах двинуть отвисшей челюстью. Наконец опомнившись, трясущейся рукой схватился за карман с пистолетом с явным намерением сквитаться со своим оскорбителем. Но ироничный, спокойный взгляд русского и с трудом сдерживаемые смешки охранников – хоть намек Гурова насчет «ребят в голубом» в какой-то мере мог касаться и их, те оказались не чужды чувству юмора и по достоинству оценили остроту – словно толстый гвоздь, проколовший шину, мгновенно выпустили из него весь пар эмоций. Помкап буркнул что-то непечатное из английского народного лексикона и тут же свернул куда-то в боковой коридор.

…Гурова и Стаса – того задержали спящим прямо в каюте – поместили порознь в крохотные каюты-чуланчики где-то под нижней палубой. Благо в них имелись иллюминаторы и хотя бы можно было видеть небо и океан.

Несмотря на усилия администрации судна и турфирмы, информация о двух усопших просочилась в среду отдыхающих, и на судне начался нешуточный переполох. Пассажиры пересказывали друг другу всевозможные (большей частью вымышленные) подробности, всячески их интерпретируя и приукрашивая. Над судном повисла пелена тревоги и безрадостных ожиданий. Кто-то вдруг припомнил, что и на пресловутом «Титанике» за сутки до катастрофы был случай убийства, что происшедшее на «Принцессе Энни» – очень скверный знак и что судну теперь только и осталось найти «свой айсберг». Кое у кого тут же началась буйная истерика. Запасы транквилизаторов в судовой аптеке мгновенно иссякли.

Напрасно массовики-затейники приглашали леди и джентльменов поучаствовать в конкурсах и играх, напрасно по судовому ТВ без конца выступали и сам капитан, и его помощники, на общее настроение это повлияло скорее как кнут на и без того понесшую взбесившуюся лошадь. В кафе стыли ланчи, в казино скучали крупье, на «великого сыщика» Ричарда Пэллтейна никто вообще не обращал внимания. И тогда капитану в голову пришла, без преувеличения, блестящая мысль. Он спустился к каютам с задержанными русскими и, войдя к Гурову, попросил:

– Сэр! У меня к вам огромная просьба. На судне последние часы начали распространяться панические слухи. Кое-кто насчитал уже чуть ли не дюжину покойников, ходят слухи о том, что на наше судно в любой момент может высадиться десант русских пиратов…

Не выдержав, Лев невольно рассмеялся.

– Сэр, вам смешно, а я не знаю, что делать, – укоризненно вздохнул капитан. – Вы же взрослый, разумный человек и понимаете, сколь губительна паника на судне, подпитанная животным страхом. Думаю, только вы один можете спасти положение.

– Интересно, чем же?

– Сэр, – чуть приободрившись, уже увереннее продолжил капитан, – я попросил бы вас выступить по судовому телеканалу, чтобы вы убедили людей, что нет никакой дюжины трупов, нет никаких русских пиратов! Может быть, ваши слова хоть как-то разрядят обстановку. Вы согласны?

– Что взамен? – мгновенно сообразив, что у него есть шанс сыграть на повышение, выжидающе прищурился Лев.

– О! – облегченно заулыбался капитан. – Это глас разумного, делового человека. Готов выслушать ваши условия и в пределах своей компетенции их выполнить.

Выдержав небольшую паузу, Гуров заговорил:

– Мне многого не нужно. Если меня в чем-то подозревают, то пусть мне будет предоставлен адвокат, хорошо знающий американское законодательство. Второе. Я понимаю, что требовать полной свободы передвижения по судну было бы абсурдом, однако продолжать путешествие, пусть и под домашним арестом, но в своей законной каюте я имею полное право. Так же, как и мой друг, – к несчастному случаю со Стивеном Алленом он вообще не имеет никакого отношения. По идее, его задержание вообще незаконно.

– Да, совершенно с вами согласен, – потерев нос, кивнул капитан, – но распоряжение задержать, помимо вас и мистера Крячко, было отдано ФБР. Скоро сюда должны прибыть агенты для проведения расследования. Тут неподалеку идет военная эскадра, на которой перед выходом случилось… гм… ЧП. Туда были направлены эксперты для разбора ситуации. Ну а когда стало известно о гибели мистера Аллена, им была дана команда перейти на наш борт и заняться этим случаем. Думаю, часа через три они будут здесь. Что касается вашего перевода в каюту – возражений не имею. Но, сэр, без права выхода на палубу. О’кей?

– Хо-кей, хо-кей… – рассмеялся Лев. – Ну, так что, идем в студию прямо сейчас? Кстати, меня туда поведут в наручниках?

– Сэр, – замялся капитан, – если вы дадите слово джентльмена, что не попытаетесь совершить чего-то противоправного, наручники с вас снимут прямо сейчас.

– Слово даю, – коротко кивнул Гуров. – Вы же прекрасно понимаете, что я не уголовник и мне нет никакого резона вас подводить.

Капитан сделал знак охранникам, и с рук Льва были тут же сняты наручники. Вывели из железного чулана и Станислава. Узнав, что им предстоит выступить по местному телевидению, тот даже просиял:

– Ух ты! Это нас, чего же, в телезвезды определили, что ль? Класс!

Пройдя в сопровождении капитана и охранников в телестудию, Стас и Гуров сели в модерновые кресла перед низеньким столиком, на котором стояли запотевшие бутылки с кока-колой и минералкой. Презрительно проигнорировав «американское пойло», Крячко открыл бутылку с водой и, наполнив высокий стакан, сделал пару глотков.

– Супер! – оценил он и кивнул Льву: – Наливай – водичка отменная! Холодненькая, с газом…

Но тот, особой жажды не испытывая, внимательно осматривался. Студия была не слишком просторной, однако обставлена весьма изысканно. Да и аппаратура представляла собой последний писк технической моды. Прикрепив к ним переносные микрофоны, благоухающая духами телеведущая, приятной наружности креолка – ни дать ни взять вторая Жозефина Богарне в годы юности, – скороговоркой проинструктировала, что можно во время телепередачи, а чего нельзя. Услышав от Гурова лаконичное замечание о том, что он на телевидении не впервые и у себя в России бывал там не раз, красотка широко раскрыла глаза – в России есть телевидение?!